Добрались до Мемфиса. Я знаю, что моя одежда страшно воняет. Панталоны пропитаны мочой и калом. Ничего не поделаешь. Но мы ночуем на постоялом дворе, моемся, а на следующее утро, собираясь снова в путь, чувствуем, как вши выползают обратно на чистое тело. Ночью они прятались в швах нашего платья, а теперь, словно эмигранты по старой Орегонской тропе, ползут по странной Америке наших тел.
Долгий холодный путь до Париса. Вот уже ферма виднеется вдалеке. И мы в объятиях Джона Коула.
Это Джон Коул говорит Розали и Теннисону, что мне теперь придется ходить в платье. Я рассказал ему все перипетии в нашей постели – все, что случилось, все мелкие подробности и все крупные. Рассказал ему все, описал печальную кончину Старлинга Карлтона. Джон Коул говорит, что в делах человеческих часто соперничают три вещи. Истины борются между собой. Такова жизнь, говорит он. Лайдж Маган любил этого потного толстяка и сильно опечален его смертью, но Джон Коул не говорит ему, что это я прикончил нашего товарища. Джон Коул встал бы драться плечом к плечу с этим человеком, да часто и вставал, и закрыл бы его собою от беды, но тот был не прав, когда надумал и решил убить Винону. Чертовски, по-черному не прав. Джон Коул говорит Лайджу – мы не знаем, что грядет, но лучше всего, если никакого Томаса Макналти здесь не будет. Розали не поднимает шуму из-за этого. Теннисону вроде бы наплевать. Он по-прежнему разговаривает со мной, но так, словно я женщина. Очень вежливо и приподнимает шляпу, когда со мной здоровается. Доброе утро, мэм, и все такое. Доброе утро, мистер Бугеро. Так мы и живем. Плачущая горлица находится в цветущем здравии, но пока не покидает нашего обиталища. Джон Коул таскает ей контрабандой лакомые кусочки со стола. Это не преступление.
Мы сидим, законопатившись в доме, до весны. Снаружи ярятся обычные злые бури. Джон Коул взялся учить Винону – для этого он купил две книги: «Современный письмовник американских дам и джентльменов для дел коммерческих, гражданских, любовных и брачных» и «Улучшенную грамматику английского языка». Винона будет говорить и писать не хуже императора. Сугробы нарастают у стен амбара. Прикрывают могилы, в которых кое-как зарыты Тэк Петри и его ребята – уготованные им для долгого сна. Прикрывают спящие корни вещей. Прикрывают сбежавших преступников, сирот, ангелов и невинных. Прикрывают долгие леса.
Потом приходит весна, и из лесов слышатся зовы других горлиц. Генерал Ли склоняет голову набок. Ко-ко-ко-рико, скоро она будет искать себе пару. Когда крыло заживет, я ее, конечно, отпущу. Ко-ко-ко-рико. Горлицы ищут друг друга, как падучие звезды. Как совы в Теннесси. Как любая тварь, черт бы ее побрал.