— Стоп, сначала, Леха, рассказывай историю, — велел арт-директор.
Лешка тяжело вздохнул и начал свой рассказ. Вчера вечером после работы они с другом пошли в мастерскую и занялись реставрацией. Надели рабочую одежду и углубились в процесс. Тут они вспомнили, что забыли купить вытяжку, которая в тот вечер была им нужна позарез, чтобы выводить вредные пары. Пошли на местную свалку искать новую вытяжку. Нашли и потащили в мастерскую. По дороге остановил их патруль: показалось, что вид у них подозрительно бомжеватый, а тут еще и вытяжка.
— Где сперли, бомжи чертовы? — поинтересовался один из парней в форме.
— Нигде, на свалке нашли, — ответил Чайка.
Никто, конечно, не поверил, и реставраторам было приказано вывернуть карманы на наличие чего-нибудь острого или режущего. Ничего не подозревающий Чайка достал из левого кармана кошелек и ножичек самодельного изготовления.
— Та-а-ак, — протянул милиционер, — а нож нам зачем?
— Золото резать, — невозмутимо сказал Чайка.
— Какое золото?
— Для икон.
После этого товарищи скрутили Чайку и его друга, вызвали по рации подкрепление и отвезли в участок, где и составили протокол, в котором написали, что Чайка Алексей и Горин Дмитрий задержаны по подозрению в вооруженном ограблении с целью похищения вытяжки и контрабанде икон.
— Ты что, не мог им объяснить, что иконы реставрируешь? — спросил Пробин.
— Я объяснял, а они сказали, что один бомж им вчера тоже втирал, будто он не бомж, а артист драмтеатра, который просто вживается в образ, — оправдывался Чайка.
— Ну, хорошо, что все закончилось благополучно, — весело сказала Мимозина. — Предлагаю тост: за любовь.
— А любовь при чем? — спросил арт-директор.
— Просто, ни при чем, — ответила Мимозина.
Пробин взял в левую руку кусочек сыра, выдохнул и залпом опрокинул рюмку коньяка. Все остальные последовали его примеру, кроме Швидко, который сказал, что сегодня пить не хочет.
Выпили коньяк и уставились на Мимозину.
— Та-а-ак, и как это называется? — ехидно спросил технический дизайнер.
— Не понимаю, — недоуменно сказала Мимозина.
— А понимать нечего. Это не коньяк, это чай разбавленный, — проговорил коммерческий директор.
Все повернулись и дружно посмотрели на Швидко.
— Я?!! Не пил я ваш коньяк! — возмутился тот.
— Кроме тебя некому, пьянь безобразная! — рявкнул арт-директор.
— Да крест на пузе не пил. На фига он мне сдался? К тому же бутылки были запечатаны.
— Ну, ты их мог распечатать и аккуратно закрыть снова.
— Да ну вас всех, охренели вконец, — бросил Швидко и выскочил из студии.
— Пускай идет, алкоголик старый, — сказал арт-директор.