Еще с десяток девушек посоветовали вызвать у молодого человека чувство ревности, но толком никто ничего не сказал. И тут меня осенило.
Пошла якобы обедать, купила себе букетик роз, отсиделась час в соседней кафешке и, довольная, вернулась в офис.
— Вау, какой букет! — подивилась Мимозина.
— Пустяки, — сказала я. — Это мой хороший приятель мне подарил. Мы с ним обедали в ресторане, а потом он меня подвез.
Взяла букет, налила в вазочку воды и демонстративно поставила на большом общем столе, рядом с которым сидит Швидко. Пусть побесится, пусть.
Вскоре пришли производители кремов: девушка-секретарь и владелец фирмы, толстый араб лет пятидесяти — и мы с Мимозиной пошли в комнату переговоров «вешать лапшу на уши», как говорит наш арт-директор.
Производители принесли шесть тюбиков: крем для ног против запаха пота — «Аббас», для рук — «Лейла», для лица женский — «Фатима», для лица мужской — «Джихад», для кожи вокруг глаз — «Рания» и детский — «Наргиз».
Мимозина поинтересовалась, почему у кремов такие странные названия.
— Дело в том, что крема названы так не случайно, а в честь покойных родственников уважаемого господина Аббаса, — объяснила девушка-секретарь. — Мы построили заводик, разработали серию, но она не продается. Господин Аббас хочет выяснить почему.
Господин Аббас кивнул головой.
— Да, я все понимаю, — сказала Мимозина. — Скорее всего, крема не продаются именно из-за названий и упаковки. Я ничего не имею против родственников господина Аббаса, но мы находимся на Украине, и ваши названия, ну, как бы вам сказать, не вполне продаваемы. Нужно придумать такие, которые будут соответствовать менталитету наших граждан. — Она улыбнулась господину Аббасу.
Секретарь перевела речь Мимозиной, господин Аббас нахмурил брови, замахал руками и стал что-то тараторить по-арабски, то и дело повторяя слово «джихад». Я заерзала на стуле и стала посматривать на дверь, прикидывая, успею ли я выскочить, если вдруг кровожадный араб достанет кинжал и набросится на нас за то, что мы оскорбляем светлую память его предков. Дверь находилась далеко, и я поняла, что отсюда никто не выйдет живым. Но самым обидным было другое: не смерть от кинжала клиента — обиднее всего было то, что Швидко никогда не узнает, что на самом деле я ему не изменяла. Из раздумий меня вывел голос секретаря:
— Господин Аббас понимает, что названия не совсем подходящие. Именно поэтому он и обратился к вам, но название «Джихад» должно остаться, потому что так звали покойного деда господина Аббаса, который был великим человеком. Так что меняйте упаковки и названия, но этого не трогайте, — сказала девушка.