Все же и Лоример вынуждена признать, что в эпосе сохранены указания на большой щит.
К сожалению, она не обратила внимания на рассказ в Одиссее, где ясно выражено отношение позднеахейской традиции к большим щитам, уже вышедшим из употребления.[35]
Данный отрывок можно рассматривать как прямое свидетельство того, что аэды XIII—XII вв. до н. э. считали сакос устаревшим видом вооружения, которым пользовалось поколение, предшествующее Троянской войне. Мнение традиции отражает реальную действительность — в конце XIV в. ахеяне отказались от большого щита и стали защищаться относительно небольшим круглым щитом.[36] Столь яркое совпадение позволяет рассматривать все эпизоды с упоминанием о большом щите как остатки древнеахейского былинного творчества, вошедшего в свод гомеровских поэм. По-видимому, деление эпоса на древне- и позднеахейский периоды вызовет сомнения, но введение его необходимо.
Подчеркнем еще одну интересную деталь: Ахилл, образ которого восходит к былинным героям дотроянского времени,[37] вооружен именно сакосом. Мотив изготовления оружия царю-герою божественным кузнецом сам по себе чрезвычайно архаичен, он мог возникнуть на тех этапах развития общества, когда утверждение превосходства царей над простым народом требовало привлечения божественной помощи. Нас, однако, особенно интересуют приемы работы Гефеста над щитом. Бог-ремесленник пользовался инкрустационной техникой, употребляя разные материалы.[38] Полная аналогия подобной работы встречена только в оружейных изделиях древнеахейского времени — в инкрустированном оружии и посуде Микен и Пилоса XVI—XV вв. до н. э. Позднее эта техника не применялась, в начале I тысячелетия до н. э. она отсутствовала полностью.[39] Не только технология орнаментации, но и стиль некоторых изображений на щите указывают на раннее время, например описание пахоты, жатвы, сада и в особенности стада волов, на которых нападают львы.[40] Последняя сцена[41] чрезвычайно близко перекликается с многочисленными изображениями львов, терзающих быков, на памятниках ахейской глиптики.
Таким образом, и термин, обозначающий щит, и прием его орнаментации, и содержание некоторых представленных на сакосе сцен единогласно свидетельствуют о том, что описание щита Ахилла принадлежит к древнейшей части ахейского эпоса,[42] восходящей еще к XVI—XV вв. до н. э.
Такую же давность имеет шлем, покрытый пластинками из клыков дикого кабана, который критянин Мерион передал Одиссею перед вылазкой Лаэртида вместе с Диомедом в стан противника.[43] Бесспорная идентификация этого доспеха с изображениями ахейских шлемов XV—XIV вв. также является большим успехом Рейхеля.