Так же осторожно нужно разбирать и картину социальных отношений, нарисованную в обеих поэмах. Аэду, певшему оймы о деяниях великих героев старины, сама тема подсказывала идеализацию героев и отношении их с окружающими людьми. До известной степени возвеличение басилеев прошлого времени могло даже выражать социальный протест и осуждение правящей группы, современной сказителю. С другой стороны, сохранение в эпосе реалий, отвечающих ахейской культуре XV—XIV вв., дает возможность предполагать, что некоторые из черт социального строя этого раннего периода также могли удержаться без изменений в устном; творчестве ахеян вплоть до XII в. до н. э. Разновременность ойм, вошедших в эпос, должна иметь следствием сильную архаизацию характеристики общественного строя в Илиаде и Одиссее, так как аэды позднего времени стремились следовать издавна установившимся канонам. Успех данного приема аэдов объясняется еще тем, что в молодом классовом обществе ахеян весьма сильны были формы общественной жизни, возникшие в эпоху родового строя, но наполненные уже новым содержанием. Поэтому воспевание басилеев-героев, «получавших» почет и лучшие участки земли за особые подвиги на поле брани, находило внимательных слушателей среди ахеян.
Особенность освещения эпосом социальных отношений вела к их значительной примитивизации.
В связи с этим следует напомнить слова Ф. Энгельса, который, анализируя общественный строй по данным эпоса, писал: «Мы видим, таким образом, в греческом строе героической эпохи древнюю родовую организацию еще в полной силе, но, вместе с тем, уже и начало разрушения ее...».[59] Будучи художественными произведениями, эпические поэмы не могли с полной ясностью показать глубину социальной дифференциации в позднеахейском обществе,[60] в них отражена эпоха разложения родового строя и в меньшей степени складывание классового государства.
Итак, описание состояния гомеровского вопроса показывает, что накопление твердых знаний по истории Греции во второй половине II тысячелетия до н. э. все более подкрепляет и делает неоспоримым мнение, согласно которому обе поэмы — Илиада и Одиссея — достояние ахейской культуры, некоторые же поздние вставки не могут служить достаточным аргументом для перенесения создания былин о троянском походе, разумеется в устной их форме, в эпоху после дорийского завоевания.
Илиада и Одиссея, не являясь строго документальным историческим источником, тем не менее могут дать ценные сведения для истории ахейского общества, при условии уточнения времени возникновения каждой оймы, чтобы не смешивались данные различных столетий.