Это заставило меня понять, что мои чувства к Аркусу изменились с момента моего прибытия в аббатство. Сначала он бы ещё одним Ледокровным. Но он не использовал свой дар, чтобы причинить мне боль. Он использовал его только, чтобы помочь мне овладеть собой, превратить меня в кого-то сильнее. Несмотря на его холодное поведение, несмотря на то, что он напал на меня, я стала уважать его, даже прониклась к нему симпатией. Я ощущала себя более живой в его компании, чем когда-либо с кем-то.
Я не понимаю, как это произошло. Он все время грозился разгромить меня, называл слабой и пристыдил за недостаток мастерства. Но я продолжала видеть что-то под всем этим, часть его, к которой я хотела стать ближе, если только он перестанет на меня злиться.
— Глупая девочка, — прокляла я себя.
Хуже всего было то, что он мог подумать, что мой немой шок, когда я увидела его лицо, был вызван отвращением или ужасом.
Я была в ужасе, но не по причинам, которые он, вероятно, думал. Я была потрясена, тем что он так много пережил, и его лицо было навсегда изуродовано, постоянно напоминая ему о том, от чего он никогда не сможет убежать. Мне было тошно на саму себя, из-за того что напомнила ему обо всем этом.
Пришел рассвет. Оранжевые лучи восходящего солнца переместились с моих рук на мои глаза. Я протерла их и пошла, умываться, гораздо медленнее, чем обычно.
Я была слаба от недостатка сна, и моя лодыжка пульсировала от боли. Брат Гамут предложил мне свой лечебный чай, но я отказалась. Я не чувствовала, что сейчас заслуживаю облегчения. Вместо этого я пробиралась по аббатство как призрак, молчаливый и холодный. Сестра Пастель увидела, меня, когда я проходила мимо библиотеки и махнула рукой. Я помахала в ответ, но не смогла заставить себя улыбнуться.
Я остановился, увидев Брата Тисла в церкви. Он стоял на коленях, склонив голову, и его губы шевелились в молчаливой молитве. Закончив молиться, он посмотрел обожающим взглядом на витражное изображение Темпуса и поднялся, опираясь на трость и пошел, постукивая ей по центральному проходу отбрасывая облака холода.
— Брат Тисл, — сказала я, заставив его остановиться.
— Мисс Отрэра, — сказал он, коротко.
Я скрестила руки. — Я знаю, что вы, должно быть, злитесь на меня. Я тоже в ярости от себя. Но, пожалуйста, поверьте, я не хотела причинить ему боль. Я даже не знала, что смогу.
Он вздохнул. — Я не думаю, что это было намеренно. Однако это было…
— Это было неконтролируемо, опасно и… ужасно. Я знаю. Простите. Я просто хочу сказать это Аркусу. И что я не была расстроена его шрамами, но его словами. Пожалуйста, Брат Тисл. Вы можете сказать мне, где он?