Третье ведро намочило мне спину. Я начала дрожать.
— Я не знаю, почему палач еще не пришел за тобой, — сказал Брэггер, — но это только вопрос времени.
Он быстро ударил меня в плечо, сбив с ног. Я свернулась калачиком, когда дверь камеры закрылась с лязгом, смеясь, они двинулись дальше.
Я так же холодна, как тюремные стены. Я не чувствую ничего.
* * *
Лёд треснул, как переломанные кости.
Я проснулась с рывком, сердце бешено колотилось. Что-то темное, странное и бесчеловечное, витала надо мной, касаясь моей щеки. Я смахнула остатки сна, и пригляделась.
Лёд охватил тюрьму белой волной, покрывая каменные стены, пробираясь в каждую щель и замочную скважину. Он разлился по полу и застыл в сверкающий лист, остановившись в нескольких сантиметрах от меня.
Кто-то очень медленно подошел к моей камере. Я подавила стон. Только не снова. Больше никаких охранников сегодня. Но охранники не пахли масляной кожей и мылом. Мои глаза метнулись вверх к высокой фигуре в капюшоне, державшей факел в правой руке, снаружи моей камеры. Мой желудок сжался, и тонкие волоски на моей шее поднялись.
Ещё одна фигура в капюшоне присоединилась к первой. Этот был на много ниже и опирался на трость, которой постукивал, с каждым шагом. Короткая белая борода выглядывала из-под капюшона.
— Значит, ты думаешь, что она та самая? — Он говорил спокойно, его изысканный акцент, явно был неуместен в этой яме безродных убийц и воров.
— Смотри, — сказал тот, что был выше, его голос был грубее и моложе. — Видишь, как лёд не прикасается к ней? Он втянул в себя воздух и выдохнул с силой. Вода в воздухе обернулась льдом и упала на меня крошечными гранулами, которые растаяли и превратились в пар, соприкоснувшись с моей кожей.
Я подавила стон, широко раскрыв глаза от ужаса. Это были Ледокровные, те, чей дар был полной противоположностью моему. Я изо всех сил старался даже не дышать, чтобы скрыть свою панику.
— Видишь? — Его голос был ликующий.
— Садись, малыш, — сказал тот что бы пониже, постукивая трость, словно стуча в мою дверь. — Мы хотим поговорить с тобой.
Я не сдвинулась с места, я так хотела, чтобы они двинулись дальше и оставили меня в покое. Такой испуганной я не была с того дня, как солдаты пришли в мою деревню. У охранников не была дара, а им все равно удавалось сделать мою жизнь невыносимой. Но по крайне мере, они боялись моего огня. Что могли Ледокровные сделать со мной?
— Делай, как он говорит, — сказал, высоки человек, вальяжно стоя с другой стороны тюремной решетки. — Садись, или я найду ведро с водой, и тогда мы увидим, как ты дрожишь.