, по «Книге Иова»
[84] и на других священных писаниях. Они ищут мертвое тело среди живого. Эту суетность надо тем более сдерживать и подавлять, что из безрассудного смешения божественного и человеческого выводится не только фантастическая философия, но и еретическая религия. Поэтому спасительно будет, если трезвый ум отдаст вере лишь то, что ей принадлежит».
Безусловно, схоласты и мракобесы обвиняют Бэкона за эти слова в еретизме, а то и в безбожии, размышляет Коменский, но разве не божественные предначертания руководят человеком в его безграничном стремлении к познанию? Величайший грех совершают не философы, проникающие в глубины познания, а те, кто хотят остановить мысль. Перелистывая книги, к которым он постоянно возвращается, Коменский думает о бесстрашных философах, бросивших вызов времени и своим правителям. Их смелая мысль, проникнув через завесу будущего, создала образ грядущего мира, где все равны, нет частной собственности, а всеобщее благо является естественной и самой главной заботой каждого, где человек гармонично развивается как духовно богатая личность. В трактате «О наилучшем государстве» Кампанелла говорит: «Мы же изображаем наше государство не как государственное устройство, данное богом, но открытое посредством философских умозаключений и исходим при этом из возможностей человеческого разума...» Вот так: Кампанелла убежден, что сам человек, руководствуясь своим разумом, способен построить государство свободных, мудрых, счастливых людей. Неужто это всего лишь утопия? Если и так, то лишь до тех пор, пока человечество нравственно не дорастет до нее. И путь к тому один — школы, которые должны терпеливо воспитывать людей, способных возвыситься до великой мечты. Его «Дидактика» объяснит, как построить такую школу. И все же сомнения в том, поймут ли его современники, порой одолевали Яна Амоса. Он вспоминал в такие минуты, с какой печальной иронией отозвался о Томасе Море и Кампанелле учитель Ян Ковач. «Пустые мечты! — сказал он. — Богатый никогда не поделится с бедным, сильный не уступит слабому! На том стоит свет. Разве войны, насилия, вся скверна, которой полон мир, не являются его сущностью?» — «Войны не вечны. И, несмотря на них, человечество просвещалось, двигалось вперед. Будет время, когда настанет и мир. А мы, учителя, каждым часом своей жизни должны приближать его», — примерно так ответил он Ковачу. Его коллега вздохнул: «Ты одарен большим сердцем и светлым умом, Ян Амос, но что можешь ты сделать? И что изменили своими книгами Мор и Кампанелла?»