— Вот уж осыпала бы ты меня царскими милостями и дарами, кабы не приметил я тебя, ведьма! — ответил Окила. — Здорово намаялись, пока тебя изловили. Ну-ка, спать отправляйся, а то вот-вот рассветет. После разберемся.
Подхватили ее, один под одну руку, другой — под другую, и ходу! На рассвете добрались до дворца, прошли мимо стражи, втолкнули царевну в спальню.
— Ну, Белый Арап, — сказал Окила, — не будь меня с Пэсэрилой, что бы с вами теперь сталось? Видишь ли, есть у каждого человека и прок и упрек. И где прока больше, там на упрек не смотрят.
Да, прока не было б от вас,
Не будь сегодня, к счастью, нас.
Вы нам едва не удружили
Тем, как царевну сторожили!
Что могли ответить на это Белый Арап и другие? От стыда повесили они головы и сказали спасибо Пэсэриле и знаменитому Окиле за то, что были им как братья.
А тут и сам царь явился, орел орлом, дочь свою отобрать; как увидел ее под стражей, так глаза у него засверкали от гнева, но делать было нечего.
Подошел Белый Арап к царю, поклонился ему и сказал:
— Пресветлый царь, на этот раз, думаю, отдадите вы мне дочь, а мы оставим вас с миром и пойдем восвояси.
— Ладно, удалец, — нахмурился царь, — придет и такое время. Но только есть у меня еще и приемная дочь, одних годов с родной моей дочерью, и ничем они друг от дружки не отличаются — ни красотой, ни ростом, ни обращением. Сумеешь отгадать, которая из них мне родная, бери ее и ступай от меня прочь, а то я уже поседел от вас. Ну, пойду, подготовлю их, а ты приходи немного погодя. Отгадаешь — твое счастье, а нет — забирайте свои пожитки и убирайтесь отсюда скорее, потому что встряли вы у меня поперек горла.
С этими словами ушел царь к дочерям. Велел их на один лад причесать и нарядить, а потом послал за Белым Арапом, чтобы тот отгадал, которая из них царская дочь.
Видит Белый Арап, что плохо ему приходится, не знает, что делать, куда податься, чтобы теперь, под самый конец, маху не дать. Стоит он, задумавшись, и вспоминает вдруг про пчелиное крылышко. Достает он то крылышко, высекает искру из кремня, трутом крылышко поджигает. Откуда ни возьмись — перед ним царица пчел.
— По какой нужде позвал ты меня, Белый Арап? — спрашивает она, садясь к нему на плечо. — Говори, я готова служить тебе.
Рассказывает ей Белый Арап обо всем, слезно просит помочь ему.
— Не печалься, Белый Арап, — говорит ему царица пчел. — Помогу тебе царевну из тысячи узнать. Смело входи в дом, я тоже там буду. Как войдешь, стой и смотри на обеих. Которая платочком помашет — та и есть царская дочь.
Входит Белый Арап с пчелой на плече, а там уже царь его поджидает с обеими дочерьми. Отошел Белый Арап в сторонку, то на одну глядит, то на другую. А царица пчел между тем как вспорхнет, да как сядет на царевнину щечку, вздрогнула царевна, вскрикнула — и давай ее гнать платком. Только того и надо было Белому Арапу. Приблизился он проворно к ней, взял ее легонько за руку, говорит царю: