— Он списал со счетов моего человека.
— Театральность тоже не приносит пользы. Я сожалею, очень сожалею. Мы все сожалеем... И все–таки приходи сегодня вечером поужинать.
— Хочешь, чтобы я пришел?
— Приходи и помоги нам разделаться с бутылкой. Ты пытался связаться с его женой?
— Я снова звонил, сделал над собой усилие, это было чертовски трудно, но я сделал. Телефон не ответил.
— Это мерзкое дело, Арчи, но не думай, что ты один надел на себя власяницу. Ты знаешь, мы ее разделяем с тобой.
Чарлзворт повесил трубку.
Арчи Карпентер застелил постель, причесался, поправил узел галстука и надел пиджак. Он спустился на лифте вниз, вышел через центральный коридор и парадную дверь отеля, раздраженно перешагивая через наваленные кучами чемоданы только что прибывших туристов. Вызвал такси и попросил отвезти его в Квестуру. Был ранний летний вечер, машины, мчавшиеся домой, обещали ему волнующую и оживленную поездку среди пешеходов и пересечений улиц, забитых транспортом.
Но Карпентер едва замечал это. Телефонный звонок из справочного бюро привел к тому, что его провели по лестнице в офис Джузеппе Карбони, превращенный теперь в тактический центр кризиса.
Рубашки с короткими рукавами, табачный дым, стаканы с кофе, на три четверти пустая бутылка скотча, лица, изборожденные морщинами усталости, вой электрических вентиляторов, болтовня телетайпов, и круглый, оживленный Карбони, излучающий энергию, в центре всего этого. Карпентер помедлил у двери, его увидели и сделали ему знак рукой.
— Входите, Карпентер. Входите и посмотрите на наши скромные усилия, — закричал ему Карбони.
Это был старый мир, знакомые запахи. Пункт оказания неотложной помощи в разгар работы. Здесь было нечто, и Карпентер мог это ощутить и впитать. Он чувствовал себя человеком, вторгнувшимся на чужую территорию, и в то же время как бы дома, среди людей, которые внушали ему симпатию. Будто часы стали отсчитывать время назад, когда он осторожно проходил мимо столов с горами бумаг, среди фотографий, прикрепленных клейкой лентой к стенам, на которых были потрясенные и испуганные лица, мимо телефонов, которые звонили и требовали ответа.
— Я не хочу мешать...
— Но вы не можете и дальше сидеть один в комнате отеля?
— Похоже на то, мистер Карбони.
— И вы пришли сюда, потому что все, с кем вы разговариваете, сообщают вам скверные новости или не сообщают ничего, а вы надеетесь, что я скажу вам что–нибудь новое?
В нем есть что–то располагающее, подумал Карпентер. Слишком тучный, страшен как смертный грех, грязные ногти, рубашка нестираная, но чертовски хороший человек.