— Кажется, то что нам нужно, — возбужденно говорил вчера Черных, по своей привычке шагая взад-вперед по кабинету, засунув руки в карманы. На нем был серый в полоску хорошо сшитый костюм, галстук с заколкой и цепочкой, виден край кобуры и рифленая пистолетная рукоятка — наверное, интересно смотрелся для женщин блондинистый помощник Сергеева, старший лейтенант Витя Черных. — Я опросил соседей, живут там муж и жена с ребенком. По приметам сходится, и зовут Игорем. Где работает, неизвестно, бывает дома и утром, и вечером.
— Он, ей-богу, он, — убеждал и Голубев. — Надо забирать, пока не спугнули.
— Позавчера на проспекте Ворошилова тоже был «он», — сказал Сергеев, — семью переполошили, грязи в квартиру натаскали. Хорошо, хоть наручниками перед носом не трясли.
— Издержки производства, — развел руками Голубев. — Для людей же стараемся.
Человек, вычисленный Витей Черных, оказался тем самым, кого они искали. Выехали на задержание рано утром. Когда в подъезде девятиэтажки хлопают двери, гудит лифт и люди спешат на работу, звонок покажется не таким неожиданным.
Отстранив женщину, открывшую дверь однокомнатной квартиры, Сергеев шагнул в прихожую. Обгоняя его, кинулись вперед Черных и Голубев. Один в комнату, другой на кухню. В ванной журчала вода. Сергеев толкнул дверь. Мужчина лет тридцати, скуластый, коротко стриженный, в майке с надписью на груди, стоял у раковины. В руках держал помазок, наверное, собирался бриться. Увидев Сергеева, положил помазок на полочку под зеркалом, потянулся к махровому халату, висевшему на стене.
— Стоять!
Из-за спины Сергеева вынырнул Черных, встал, готовый среагировать на любое движение скуластого.
На диване раскладывали вещи. Голубев сверил номер японского кассетника с цифрами в своей записной книжке.
— Тот самый!
Рядом с магнитофоном лежали несколько меховых шапок, дубленка, кассеты к видеомагнитофону, еще какие-то тряпки. Цветной телевизор «Рекорд», стоящий в углу комнаты, которым пользовались хозяева, тоже оказался украденным.
— Во, нахал, — удивился Черных.
У окна всхлипывала женщина с гладко зачесанными черными волосами. На руках она держала ребенка. Скуластый прикрикнул:
— Хватит! Иди лучше собери чего-нибудь пожрать на первое время. Сигарет положи…
Когда уходили, она вдруг в голос запричитала, давясь слезами:
— Игоре-е-шка, пропадем мы без тебя. Зачем я, дура, дверь открывала-а… Твари, менты проклятые…
Соседки-понятые, испуганно пригнувшись, шмыгнули прочь.
Пожилой шофер Егорченков, помогавший тащить вещи, остановился в дверях:
— А ну, цыть! Замолчи сейчас же! Сладко было на ворованном жрать!