— Модное слово, — сказал прокурор, — доказывайте рэкет, и я сразу дам вам санкцию. Пока налицо лишь хулиганство, да и то очень уж все расплывчато. Знаешь, какие сейчас установки? Арест — только крайняя мера. Тюрьма травмирует людей.
Сергеев не знал, что недавно прокурора вызывали к областному начальству. Повинуясь чьей-то негласной непонятной команде, в стране закрывались колонии, а судьи отчитывались, на сколько меньше преступников осудили они к лишению свободы в этом месяце по сравнению с предыдущим. Вовсю приветствовались условные приговоры, как признак зарождающейся демократии. Процент санкций на арест подследственных, выданных Саенко, зашкалил за среднеобластные показатели, и его вежливо одернули, намекнув на предпенсионный возраст.
Прокурор сочувственно посматривал на начальника уголовного розыска, словно приглашая вникнуть в ситуацию и понять его прокурорские проблемы.
— Чуть-чуть побольше доказательств, Вячеслав Николаевич, и тогда заходите.
За неделю в городе опять произошло три грабежа. Бондарева вызвали в горком партии. Васин на допросах отмалчивался. Куда-то исчез Полетаев. Сергеев дважды посылал за ним милиционеров, но дома его не оказалось. Бабка сообщила, что Борька, наверное, околачивается у какой-нибудь шалавы — три дня уже не приходит.
Сергеев сходил к секретарю за чаем. Настроение было скверное.
Вчера ходили с женой к ее сестре. Собрались еще гости. Муж сестры работал в торгово-закупочном кооперативе. Подвыпив, стал рассказывать про свои заработки и о том, что достаются деньги не даром. Благодаря их кооперативу в городе появляются хоть какие-то дефицитные товары.
— Жвачку из Прибалтики за два рубля, которой цена там полтинник, — съязвил Сергеев.
Шурин стал объяснять, что в этом и есть суть торговли. Покупать там, где излишек товара, а продавать, где его не хватает. Шурин Сергеева раздражал, особенно с тех пор, как стал заниматься куплей-продажей. Жена, приходя от сестры, рассказывала о новых вещах, которые у нее появляются. Зависть? Наверное.
Сергеев заговорил о спекулянтах, шурин обиделся. Обе сестры вступились за него и сказали, что Сергеев живет старыми понятиями и если у человека есть законная возможность хорошо заработать, зачем его осуждать. Или Сергееву будет легче от того, что все будут жить, как он, от зарплаты до зарплаты? Гости заспорили. Спор получился какой-то нехороший, визгливый, с взаимными упреками.
Сергеев отхлебнул остывшего чая. Может, действительно он живет устаревшими понятиями? И прокурор про это же ему говорил. Закостенел на работе своей с вечной беготней по кругу: ловишь, допрашиваешь, сажаешь, а преступники снова, как грибы, растут. И вообще, он стал каким-то нудным.