Крюков встал, пожал врачу руку:
— Спасибо за помощь. Я еще появлюсь.
И уже повернулся уходить, как вдруг услышал голос Лейлы:
— Позор, такой позор!
Он в удивлении обернулся.
— Такой позор! Лучше умереть! Ничего не скажу, уходи!
…В квартире Юровых опять отключили воду, и мать помогала сыну умыться, поливая ему на руки из ковша.
— Сказали, до конца недели воды не будет, — сообщила мать. — «Бедный повержен везде»… Знаешь, кто сказал?
— Не-а.
— Овидий.
— Потерпи, мать; школу закончу — и заживем нормально, — пообещал Максим.
Мать ласково погладила сына по спине:
— Терплю, мужичок ты мой…
Вылила остаток воды, подала сыну полотенце.
— Так о чем вы с участковым-то разговаривали? — спросил Максим, вытираясь.
— Да как-то все вокруг да около, — ответила мать. — Спрашивал, есть ли у тебя девушка, как ты в эту школу попал… Телефон твой отдал…
— Это ты ему про стихи сказала?
— А не надо было? Прости… Максимка, а кто такая Истомина?
— Это… — попробовал ответить Максим, — это…
И не смог. Хорошо, что полотенце закрывало его лицо… Он вспомнил один день…
…После урока английского Максим специально задержался, чтобы хоть немного побыть с Анастасией Николаевной наедине. Но, как назло, Алина Русанова остановилась возле учительского стола и что-то тихо, с улыбочкой говорила учительнице. Та не выдержала, резко сказала:
— Уходи!
Алина, криво усмехнувшись, вышла из класса. Глаза Истоминой были полны слез. Юров шагнул к ней:
— Анастасия Николаевна! Она вас обидела?
Истомина обернулась к нему:
— Максим, перемена давно началась, иди.
— Я ей шею сверну, — пообещал Максим.
— За что?
— За вас.
Она внимательно посмотрела на него, улыбнулась. По виду Максима Юрова было ясно — он влюблен.
— Максим, я давно хотела спросить… — сказала Истомина. — Знаешь, я несколько раз находила у себя стихи…
— И что? — спросил Максим, упорно глядя в сторону.
— Ты не знаешь, кто бы мог их мне писать?
— Нет, не знаю.
Истомина достала из сумочки сложенный листок, прочла:
Мне ночью темной никак не заснуть.
Смотрю на звезды. И понимаю,
Что я тебе не нравлюсь ничуть.
И как с этим быть, я не знаю.
Для всех есть доброе слово твое,
А вдруг и для меня найдется?
Возьми за руку, скажи, что мое
Сердце не зря бьется…
Помолчала немного, потом сказала:
— Жаль, что ты не знаешь автора. Если бы знал, то мог бы передать, что мне очень нравится.
— Нравится?! — Максим не мог поверить в такое.
В ответ она улыбнулась ему.
— Вы только не говорите никому, пожалуйста, — попросил Максим.
— Только тебе, — сказала она. — И знаешь что? Сердце никогда не бьется зря. И даже если тот, кого ты любишь, не испытывает к тебе таких же чувств — ему это все равно очень надо. Всем надо, чтобы их любили…