Внезапно Максим схватил ее руку, прижал к губам — и выбежал из класса.
…Возле дверей психиатрической больницы Крюкова ждала Тоша. Она опять что-то жевала. Спросила:
— Ну как?
— Душераздирающе, — ответил Крюков. — Опять жуешь?
— Отстань. Лучше скажи, почему такая секретность? Почему надо было через меня все это узнавать: адрес больницы, имена подозреваемых… Какие-то тайны мадридского двора. У ненаглядной своей не мог спросить?
— Спросил. Чуть не убила.
— Да ладно… — не поверила Тоша. — Мне что, теперь бояться?
— А ты молчи про это, как рыба.
— Как очень большая рыба. Может, перекусим где-нибудь?
— Нет, я сегодня ужинаю со своим агентом.
— Красивая?
— Не особенно. Мальчик, семнадцать лет.
— Крюков, ты извращенец, — сказала Тоша. — И тебя посадят.
И тут, словно в подтверждение ее слов, к ним подошел человек в гражданском и спросил:
— Капитан Крюков, Игорь Андреевич?
— Я, в чем дело? — спросил Крюков.
Подошедший показал ему удостоверение:
— Вам придется проехать с нами.
Крюков быстро сказал Тоше:
— Аньке позвони!
— Ваше руководство в курсе, — сообщил подошедший. — Прошу в машину.
Он крепко взял Крюкова за руку и посадил в машину — ту самую, на которой отец Шориной подвозил Иру до школы…
Приехали они не в управление ФСБ, а в совершенно неожиданное место — в океанариум. Отец Шориной сидел там на лавочке и следил за тем, как кормят акул. Крюков сел рядом.
— Догадываетесь, зачем я вас пригласил? — спросил Шорин.
— А вы меня пригласили? — удивился капитан.
— Ладно, извиняться я не стану. Так догадываетесь, почему вы здесь?
— Может, потому что вы пытаетесь помешать расследованию? — предположил Крюков.
— Ой, ладно, буду я так подставляться, — махнул рукой Шорин. — Капитан, давай начистоту, как мужик с мужиком. У тебя дети есть?
— Нет, кажется.
— У меня до последнего времени тоже вроде как не было. И вдруг дочь объявилась. Несколько лет не общались. И я не хочу ее снова потерять, понимаешь?
— Да я-то тут при чем? — удивился Крюков.
— А я при чем? Ирка психует, думает, что я в чем-то замешан, подозревает меня! Ну, давай, ты меня искал, вот он я, спрашивай.
— Здрасьте… — удивление капитана все росло. — Так это вы первый начали этим делом интересоваться?
— Ну да, ведь в этом классе моя дочь учится. И тут бац — одна девчонка гибнет, потом директор умирает, потом училка из окна выбрасывается. По-твоему, это странно, что я беспокоюсь?
— Да вроде бы нет, довольно логично…
— Короче, капитан, — заключил Шорин. — Налицо обычное недопонимание. Мой интерес к вашему расследованию ограничивается интересами моей дочери. Сразу говорю: держу его на контроле. Есть у вас какие-то соображения по делу, которыми уже можете поделиться?