Так и есть – старик сидит за письменным столом со стаканом чая в одной руке и газетой в другой. Больше того – патриарх ввиду раннего времени еще не вполне одет. Внук с удивлением увидел бледные тощие ноги старика, длинные черные носки и поддерживающие их резинки. Брюки патриарха, аккуратно сложенные, висели рядом с ним на спинке стула.
На какой-то миг старик опешил, но тут же взял себя в руки и сурово нахмурился.
– Ты что позволяешь себе, мальчишка? Как ты посмел ворваться сюда без доклада?
– Мне срочно нужно поговорить с тобой. Я не могу ждать!
– Где Давид?
– Давид? Этот твой цепной пес? Он, кажется, решил немного вздремнуть.
Ставрос прикрыл за собой дверь.
– Вздремнуть? Что это значит?
– У него небольшой отдых. Мне пришлось позаботиться, чтобы нам не мешали поговорить.
На лице старика чередовались выражения гнева и испуга. Он не ожидал от своего внука такой прыти.
– Чего ты хочешь?
– Ты знал, что Папастратос умер?
– Кто такой Папастратос?
– Не валяй дурака! – вспылил Ставрос. – Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. О Христосе Папастратосе, декане факультета морской техники Политехникума. Он был другом Александра Ливаноса и одним из тех немногих, кто сохранял верность ему до самой смерти. Я высоко ценил этого человека и незадолго до его смерти виделся с ним. Он был в добром здравии и наслаждался жизнью.
Старик схватил свои брюки и оделся.
– От чего умер этот твой Папастратос?
– Причина смерти достоверно не установлена. Его сердце просто перестало биться.
Старик пожал плечами.
– Прискорбно. Но все мы день ото дня не становимся моложе, а в последние недели стояла такая жара…
Ставрос выпятил челюсть.
– А это что может означать? – Он бросил французскую газету на стол перед дедом. Заголовок гласил: «По всей Франции разыскивается неизвестный – убийца полицейского».
На мгновение в глазах патриарха мелькнул страх.
– И что, по-твоему, это значит?
– Я получил известия от Гумбольдта из Парижа. Он сообщает, что едва спасся от покушения на свою жизнь и жизни его спутников. Описание того, кто его преследовал, в точности соответствует описанию внешности убийцы конного жандарма, приведенное в статье в «Фигаро». Сначала Папастратос, потом Гумбольдт… не думаю, что это простое совпадение.
Старик продолжал молчать.
– Ты что-нибудь знаешь о покушении в Париже?
Архитас откинулся назад. Некоторое время в кабинете царила глубокая тишина. Наконец старик проговорил:
– Разумеется.
– Я хочу знать, что происходит.
Старик вздохнул.
– Вообще-то, мы, твой отец и я, не хотели втягивать тебя в это дело. Мы хотели сохранить все в тайне.