А там мокро. Да! Выдохнул ей в губы, а у Маши искры под веками. Горячо, жарко, нечем дышать, только им проклятым. Яд! Давно уже ладонь заменили губы жадные. Ее стоны глотать, душу высасывать. А руки...
Одной крепко держал за талию, другой сдирал белье, мял, тискал, пощипывал, гладил... Молча, страшно, властно, унизительно. Так горячо и сладко, что слезы по щекам. А потом на себя ее. Вжимать, вдавливать, драть душу в клочья, пока тело несется на волне дикого наслаждения в рай.
И некогда остановиться, чтобы помыслить, что нельзя это им, уже нельзя!!! Что горько. Ужасно! Невозможно. Не дает остановиться, мозги включить...
Так всегда между ними было. Горячо. Безумно страстно.
Маша и не заметила, что голосов больше не слышно, они снова одни. Андрей чуть отодвинулся, позволил ей ступить на пол, а ноги не держат, после пережитого. Он ее приобнял. Мягко, властно, заботливо. Словно не...
- Это и был твой сюрприз? - выдохнула еле-еле.
Взглянул нечитаемо. Хмыкнул:
- Не совсем.
Взгляд насмешливо-циничный, хозяйский.
- Ты как, маленькая? - и большой палец по губам.
А ее в дрожь. Обида вернулась стократно, задрожала слезами.
- Ты же... Ты же три года со мной, а теперь женишься на Ане? После всего, что у нас было? И я узнаю об этом вот так?
И слабость такая, нет сил даже его оттолкнуть. Перехватил ее удобнее, уселся сверху на стульчак, а Машу к себе на колени. Голову ее к плечу прижал.
- Во-первых, я собирался сказать тебе, просто Анька опередила, - проговорил, медленно поглаживая.
Маше хотелось отдернуться, закричать, но не пошевелиться, она была сейчас бессильна в его руках. Это какое-то проклятие...
- А во-вторых, - тон его чуть изменился. - Что у нас с тобой было, Маша? У нас был секс. Не спорю, крышесносный.
Он хрипло рассмеялся, руки снова пришли в движение, шаря по телу, а губы проглотили протест. Когда он оторвался, Маша дрожала в его руках, проклиная себя и позорно ожидая продолжения.
- Но это просто секс, - Андрей снисходительно усмехнулся и пожал плечами.
- Что... Ты... Ты сволочь!
- Чшшш, не надо закатывать истерику. Ты сама хотела этого не меньше, и тебя все устраивало.
- Но я же... Я же думала... Я любила тебя все это время!
Андрей цыкнул, добираясь до тела и сцеловывая вздох:
- Успокойся, все это время ты любила мой член, а вовсе не меня.
Его рука там, его слова, режущие не хуже ножа.
- Да как ты так можешь?! - задохнулась Маша. - Я сейчас все Аньке расскажу!
- Не ты, а мы! Мы, Машенька. Ты сама на меня прыгала. И потому ты не посмеешь ничего никому сказать!
Слезы хлынули, Маша рванулась из его рук, но он держал крепко. И обжигал дыханием, уговаривал: