Из Бонна легко было съездить на несколько часов в Амстердам, в Брюссель или в Брюгге и Остенде, а на выходные в Париж.
Обаяние Парижа оказалось таким сильным, что даже Антон, который не любил созерцательных прогулок, а искал в любой поездке какого-нибудь занятия, стоя вместе с Нэлой на смотровой площадке башни Монпарнас, как завороженный смотрел на свободный размах его улиц, его площадей.
В Брюгге катались на лодке по каналам, и после фламандского жаркого Антон под Нэлины возмущенные возгласы накупил еще бельгийских вафель.
В Остенде плавали в холодном море и ели устриц за исцарапанным пластмассовым столиком прибрежного кафе.
В Амстердаме накурились травы и хохотали как ненормальные, бродя вдоль каналов и рискуя попасть под стремительно мчащиеся велосипеды, а потом, бело-зеленые, с раскалывающимися от боли головами, отлеживались тут же у канала рядом с велосипедной стойкой и клялись, что больше никогда-никогда, о-ох, какая ж это гадость.
В Брюсселе плясали новогодней ночью в веселой толпе вокруг елки на Гранд Пляс.
Все это было таким безусловным, таким сияющим счастьем, что Нэла смирилась с тем, что после подготовительного отделения ей придется учиться в Боннском университете. Она-то рвалась в Берлин, это был самый что ни на есть ее город, стремительный, разнообразный, молодой мегаполис. А Бонн был маленький, провинциальный, слишком для нее спокойный, даже сонный. Но в Берлине не было подготовительного отделения для иностранцев, а Антон застрял на этом отделении надолго. Язык не то чтобы совсем ему не давался, но он выучивал его медленно, и даже не по сравнению с Нэлой, которая подхватывала любой язык из воздуха, а вообще медленно – никак не мог продвинуться дальше самого простого бытового уровня, уже второй раз заваливал экзамен, который позволил бы ему закончить подготовительное, и собирался поэтому взять академический отпуск.
Но что же, выучит ведь когда-нибудь, думала она и радовалась тому что есть – городу, исполненному старинной респектабельности, и Рейну, к которому не было дня, чтобы ты в этом городе не вышел.
Она выбрала бакалавриат по журналистике на философском факультете сразу же, как только поняла, что учиться в Берлине не получится, и уже во втором семестре начала писать для разных газет, благо все немецкие издания имели представительства в Бонне, а потом стала сотрудничать и с телевидением – для этого приходилось ездить в Кёльн, но ведь близко же, всего сорок минут электричкой.
Правда, когда Нэла сделала и сама смонтировала свой первый репортаж о выставке абстракционистов в кёльнском музее Людвига, то и расстояние, и особенно время в пути – была железнодорожная забастовка и вместо электрички пришлось ехать трамваем, который тащился из Кёльна в Бонн почти два часа, – показались ей невыносимо долгими.