– И по винтику, по кирпичику возродили мы с Сенькой завод! – грянуло с эстрады, теперь уже дуэтом.
Меню было отпечатано на засаленной серой бумаге, но радовало разнообразием. Копченые угри, телячий шницель; у Леонида даже слюнки потекли.
– Имеем скоблянку из семги, – подсказал половой. – Свежайшая, вкус исключительный, останетесь довольны.
Он заказал жареную скоблянку, водку, соленые грузди на закуску и спросил:
– А почему ваше заведение так называется?
– Французский пирог с миндальной начинкой, – с готовностью ответил половой. – Имеет название франжипан. Прикажете на десерт?
От десерта Леонид отказался, половой мгновенно принес водку в бутылке с белой головкой и тарелку с груздями, пообещал через десять минут подать рыбу и убежал.
Леонид сидел в самом дальнем углу зала, эстрада была ему едва видна, но это, может, было и хорошо: после дуэта вышел маленький и круглый, как шарик, конферансье и принялся развлекать публику такими пошлыми шутками, что следить за этим не стоило. Посетителям, впрочем, его шутки нравились: громовой хохот то и дело гремел под низкими сводами трактира.
Водка не взбодрила, как это бывало обычно – наоборот, повлекло от нее в сон. А от тепла, в которое попал с вечернего холода, запылали щеки.
«Все же лучше взять ужин домой», – подумал Леонид.
Он стал озираться в поисках разбитного полового.
– Уважаемая публика, хорошо ты посмеялась, пора тебе и поплакать! – радостно объявил конферансье. – Прямо в душу льется волшебный голос нашей драгоценной, бриллиантовой донны…
Как зовут донну – почему донна, кстати? испанка? – Леонид не расслышал из-за аплодисментов и выкриков хоть и пьяных, но восторженных. Видно, обладательницу волшебного голоса здесь хорошо знали.
Сосед напротив проснулся, вскочил, вытаращив глаза, пробормотал что-то невнятное, сел и тут же уснул опять, лишь переменив немного позу. Из-за его бессмысленного телодвижения Леонид не увидел, как эта донна вышла на эстраду, а сразу услышал фортепианный аккомпанемент и ее голос.
И замер.
Когда ему было шесть лет, у него обнаружился абсолютный слух, то есть это учитель музыки сказал, что абсолютный, и мама, конечно же, сразу пригласила его заниматься с мальчиком. Моцарта из мальчика не вышло, однако пять лет были музыке отданы, поэтому представление о том, что такое настоящий певческий голос, Леонид имел.
Но даже если бы не имел он об этом никакого представления… Чтобы все внутри замирало и вихрилось при каждом звуке, льющемся из горла этой донны, не надо было не только музыкального слуха – кажется, можно было обойтись без всякого слуха вообще.