Хлопнула входная дверь, в коридоре грохнулось об пол что-то тяжелое, и в комнату вошел Алик.
«Хорошо тебе, – подумала Нэла, бросив на Таню быстрый взгляд. – Ты уж точно ни на какие гирлянды можешь внимания не обращать».
Таня при виде Алика не вскрикнула радостно, даже не заулыбалась, но по тому, как переменилось выражение ее глаз, только слепой бы не понял, что она счастлива. Это было то же счастье, которое Нэла видела теперь в облике своего брата; одной из главных его примет являлась мгновенная распознаваемость.
– Что это ты притащил? – спросила Таня.
– А такие железные штуки, костюм на Хэллоуин из них сделаю, – ответил Алик. – Мы с пацанами по поселку будем ходить и всех пугать, пока не откупятся.
– Или пока по шее не накостыляют.
– Ни фига. Мы убежим.
Он был так похож на Вениамина Александровича, что обычные подростковые слова и интонации казались в его голосе странными. Хотя, если присмотреться, то становилось понятно: да, глаза похожи, такие же темные и глубокие, но вместо отцовского соединения мужества с печалью в них искорками посверкивает одна только бесшабашность.
– У тебя олимпиада завтра, помнишь? – сказала Таня.
– Ага, – кивнул Алик. – И чего?
– Так готовиться же надо, наверное.
– Не-а. – Он помотал головой. – В смысле, уже подготовился.
– Да? – усмехнулась Таня. – А Ваня говорит, ты уравнения не все прорешал.
– Которые мог, все прорешал! – возмутился Алик. – А остальные с ним, когда он с работы вернется.
– Когда он с работы вернется, то обедать будет, – возразила Таня. – И мы все тоже. Подождешь полчаса? – спросила она у Нэлы. – Щи, перцы фаршированные и пирог с малиной.
– Не успею, – с сожалением ответила Нэла. – В театр иду.
– Могу и отдельно тебя покормить. Перед театром.
– Не надо, – отказалась она. – Ты, Тань, такие штуки теперь выстряпываешь, что перед театром их есть нельзя, а то уснешь.
– Это смотря в каком театре, – заметила Таня. – Мы недавно на «Евгения Онегина» ходили, на Сретенку, лавки там как в электричке, и то электричек таких уже нету вроде. Даже у меня спину заломило, а Ванька вообще разогнуться не мог.
– Это чтобы зритель помнил, что он не в спа! – засмеялась Нэла.
– Да уж, не перепутаешь. Только мне прямо назло хотелось уснуть.
– Потому что ты не любишь, чтобы тебя к чему-то принуждали.
– Можно подумать, ты любишь!
– И я не люблю, – согласилась Нэла.
Алик поднялся на второй этаж, грохоча по деревянным супенькам, и из его комнаты сразу донеслась грохочущая же музыка.
– Ты с Антоном в театр идешь? – поинтересовалась Таня.
– Нет. Я девчонку одну встретила, Олю Андрееву, мы с ней когда-то в художественную студию ходили. То есть она теперь не девчонка уже, конечно. Пригласила на спектакль, к которому декорации делала.