Лежа, он взялся за прутья железной кровати, несколько раз подтянулся, как на турнике, и предложил:
– Пошли погуляем?
Ему скучно было лежать просто так, без движения.
Спали всего несколько часов, и до рассвета, даже весеннего, было еще далеко. Луна ярко светила в окно на крыше, от этого света и проснулись, наверное.
– Пойдем, – кивнула Нэла.
В ночном городе ощущение сказки было таким явственным, что казалось, из соседнего дома сейчас выйдет то ли ведьма, то ли рыцарский дозор. Нэла непроизвольно взяла Антона за руку. Если бы он спросил, она постеснялась бы сказать, что боится ведьм и средневековых рыцарей, но он не спрашивал. Когда вышли из переулка на главную улицу – здесь витрины магазинов и кафе все-таки напоминали о настоящем времени, – глупая опаска прошла, и она его руку отпустила.
– Постой-ка, – сказал Антон.
Он достал из кармана куртки бумажный пакет, вынул из него обкусанный ломоть хлеба и затолкал в рот, пробормотав:
– Ижвини… Щас…
– Ты же с дороги не ел! – воскликнула Нэла. – И потом…
Что «потом», она не договорила – щеки вспыхнули от воспоминания о происходившем в мансарде, и хорошо, что ее смущение не было заметно в темноте.
– Да ладно. – Антон прожевал хлеб и махнул рукой. – Не умираю же.
– Совсем не ладно. Пойдем что-нибудь поищем.
– Не надо! – проговорил он быстро и сердито.
Но Нэла уже шла по улице, и ему пришлось пойти за ней следом.
Ночью город будто вымер, ни одно кафе не работало, ни один магазин. Наконец нашлось освещенное окошко в первом этаже, в окошке улыбчивый турок и горячий дёнер.
– Тебе с говядиной или с курицей? – Нэла обернулась к Антону. – Острый делать или не очень?
– Никакой не делать, – буркнул он.
– Почему? – удивилась она.
– Сыт, сказал же.
– Тебе должно быть стыдно меня стесняться, – сердито проговорила Нэла. – Близкие люди не считаются, кто кого накормил.
– Но и за чужой счет не жрут, – вздохнул он. И, заметив, как сверкнули ее глаза, поспешно уточнил: – В смысле, близкие не для того нужны, чтоб у них еду просить.
– Когда-нибудь ты будешь меня кормить в каждом придорожном трактире, – сказала она. – И я от этого стану толстая, как дёнер с курицей.
Антон посмотрел на нее молча и, ей показалось, испытующе, потом сказал:
– С мясом. Острый.
Он съел огромный дёнер в три укуса, подставляя ладонь, чтобы кусочки мяса и листья салата не падали из разрезанной лепешки на мостовую, слизнул соус с пальцев и спросил:
– Правда всегда будешь со мной есть?
– Правда, – со всей возможной серьезностью ответила Нэла.
И тут же рассмеялась, конечно.
Они выпили кофе из бумажных стаканчиков и пошли к городским воротам. Выходя из них, Антон приостановился.