– Ну что, пора? – спросил Антон.
– Куда? – вздрогнула от неожиданности Нэла.
– Так на Алькин день рожденья. Или… мы не идем?
Он смотрел исподлобья, глаза потемнели. Он боялся, что ее перемена по отношению к нему лишь почудилась.
– Мы идем, – ответила она.
Глаза сверкнули снова. Все-таки она нужна ему, он без нее тускнеет, это всегда так было, хотя и по непонятной причине: в ее энергии он не нуждается, у него, в отличие от большинства мужчин, и своей хватает с избытком.
Если бы Нэла прямо спросила, что его к ней привязывает, он, может быть, даже сказал бы, что любовь. Антон не привык дифференцировать свои чувства, всегда обозначал их лишь приблизительно, да и, как для всякого человека действия, слова значили для него слишком мало, чтобы он стал их подбирать. Он стеснялся говорить о любви только в ту ночь, когда позвал Нэлу замуж на берегу Рейна, потом же выдавал общепринятые формулы легко, не смущаясь тем, что они мало совпадают с реальностью или вовсе ей противоречат.
– Ты нерф из багажника не вынул? – спросила Нэла.
Стреляющий пластмассовыми шариками нерф являлся, как оказалось, вожделенной игрушкой для мальчишек любого возраста и был поэтому куплен в подарок Альке на тринадцатилетие.
– Не вынул, – ответил Антон. – Можем домой не заходить.
Выходя из кабинета, Нэла оглянулась на ватман с эскизом и сказала:
– Одного не понимаю…
– Чего не понимаешь? – насторожился он.
– Зачем инвестору такое сооружение. Я еще поняла бы, если бы он всю начинку из здания вычистил и отель там сделал. Но музей конструктивизма… Зачем?
– Это как раз понятно, – усмехнулся Антон. – Понты, больше ничего.
– Странные понты, – пожала плечами Нэла.
– Так ведь разные бывают. Мне, когда только-только сюда приехал, депутат один говорил: если б понты светились, Москву бы можно вообще не освещать. Я сразу не понимал, что это значит, а потом понял.
Нэла засмеялась. Антон умел доходчиво обозначать суть явлений.
– Пойдем, – сказала она. – Все-таки домой придется зайти, я переоденусь.
Переодеваться было не обязательно, но она пообещала Альке, что покажет заколку с кристаллами аврора бореалис, а утром, выходя из дому, забыла об этом. Да заколку еще надо было и найти среди бесчисленных маминых украшений.
Алька совсем не интересовался отвлеченными вещами, Нэла считала, что это плохо, потому что в будущем, когда он достигнет всех вершин в какой-нибудь профессии, отсутствие отвлеченных интересов сделает его жизнь скучной. Ваня полагал, что о таком отдаленном будущем беспокоиться рано, а Таня была с Нэлой согласна. В общем, когда Алька заинтересовался легендой про кристаллы Авроры – что тем же именем называют северное сияние, и еще духов, странствующих по небу, или искры, высекаемые хвостом лисицы, которая танцует в ночной тьме, или отблески от щитов валькирий, – Нэла тут же пообещала ему их показать.