Это скольжение за скомороховой спиной показалось Даниле любопытным. Опять же — он не забывал, что скоморох каким-то образом причастен к суете вокруг деревянной грамоты. Потому и Данила проделал те же движения — зайдя слева и справа, хорошенько разглядел лицо человечка в волчьей шубе, обычное лицо, лупоглазое и почти безбровое. А потом, увлекшись, оказался настолько близко, что, когда скоморох, будучи тронут за плечо, обернулся, Данила лишь чудом не попался ему на глаза.
— Ну, убедился? — вместо приветствия спросил Томила. — И что ты такого натворил, что от людей прячешься? А, Перфилий?
— Погоди, будут после Масленицы деньги — и прятаться перестану, — ответил тот. — Мне именитые купцы обещали!
— Вот и я с тобой о том же говорить собрался. Отойдем-ка в сторонку.
— А что за дельце?
— Да у вас — товар, у нас — купец.
— Ты о чем, свет?
Данила, сделав несколько шагов, оказался за спиной у скомороха.
— Да о том товаре, что ты из муромских лесов привез. Что ж нам не предложил?
— А у меня все рассчитано, — с гордостью сказал человечек. — Коли Одинцу Трещалино наследство досталось, так к нему товар и доставлен.
— Побойся Бога! С чего это ты взял? Наследство-то — у молодого Трещалы!
— А как оно туда попало? Старый Трещала еще за два дня перед кончиной грозился, что внуку ни черта не достанется! Вот я и сказал кое-кому, что коли наследство — у Одинца, то и…
— Грозился да и передумал! Хочешь покажу?
— А покажи!
— А вот возьмем извозчика — поедем и покажу. Но коли наследство у Трещалы, отдашь нам товар?
— У Одинца забрать да вам отдать? С ума ты сбрел? Да ведь он меня убьет!
— А ты придумай, как тут изловчиться! Эй! Стой!
Томила с Перфишкой Рудаковым уехали, а Данила еще постоял несколько, дивясь тому, что к этому делу и наследство какое-то приплелось. Потом спросил дорогу у приличного человека — приходского батюшки, и по Варварке живо добежал до Красной площади, а там уж он дорогу знал.
На конюшне он первым делом отправился искать кого-то из своих, чтобы поведать о сегодняшнем розыске и его странном завершении. Богдаш запропал, а Семейка с Тимофеем сами имели рассказать нечто неожиданное.
— А знаешь ли, Данила, какое чудо нам с Тимошей сегодня явилось?
— Вам с Тимошей многое явиться могло.
Данила не любил, когда вот этак начинали, заставляли гадать, ломать голову, а потом с шуточкой все предположения опрокидывали.
— Ин ладно, скажу. Авдотьицу мы повстречали.
— Где?!
— А на Красной площади. А с кем была — это, свет, ни в сказке сказать, ни пером описать!
— Что ж не задержали?
— Куда нам ее задерживать, на нее иная управа нашлась, — сказал Тимофей. — Девка-то с женатым мужиком связалась, совесть потеряла! Вот их с тем мужиком жена вместе и застала. Крику было!