Оно было напечатано на машинке. Множество ошибок было не стерто, а забито сверху нужными буквами. Построение фраз, несомненно, было Тома.
Мердок прочитал все письмо до конца, затем перечитал его вторично, медленнее.
«… несомненно, что это» самое крупное дело, которым мне доводилось когда-либо заниматься, но я не уверен, что мне хотелось бы взяться еще за одно такое же.
Полагаю, что вся беда в том, что я старею и слишком много думаю. Все хорошо, пока я работаю, потому что это своего рода спорт, когда я пускаю в ход всевозможные трюки моей профессии, которым я научился в полиции. Но стоит мне сесть за отчеты, как у меня начинаются сомнения.
Возьми хотя бы тот, который я только что закончил. Полагаю, ты бы сказала, что это чисто семейное дело, где мамаша, весьма состоятельная особа, не желает оставить в покое своих детей, но делает попытки командовать всем и всеми. Что же случится, когда вместо того, чтобы найти на них управу, она узнает, что один из них женат, о чем она не имеет понятия, что одна из ее невесток скорее ей вовсе не невестка, а вторая прожила целый месяц в отеле вместе с их поверенным?
Когда я начинаю думать о том, какие неприятности я причиню многим людям, я иной раз начинаю жалеть, что согласился провести расследование, что мне лучше было порвать все свои отчеты и вернуть полученные от нее деньги. Но, к сожалению, у меня не найдется такой суммы, да и потом, коли я берусь за какую-либо работу, я всегда довожу дело до конца. Да и потом, если ей угодно разыгрывать из себя всемогущего бога, я вовсе не обязан щадить ее чувства; ну, как видишь, и моя работа сопряжена со многими неприятностями.
Но вот еще что: видимо, я смогу на один день навестить вас с Фредом, и я был бы счастлив увидеть внучат…
Любящий вас…»
Мердок положил письмо в карман, больше не думая о человеке, который писал эти строки, а только об их значении. Сейчас он получил подтверждение тем разрозненным сведениям, которые дало ему фотографирование.
Теперь он уже знал, что хочет сделать. Подойдя к телефону, он попросил телефонистку дать ему город.
Гендерсон, дворецкий и слуга Олдерсонов, был одет в свою дневную форму из белого полотна, когда открыл дверь Мердоку. Убедившись, что явился посетитель, уже принимаемый в доме, он слегка поклонился и отступил назад, широко распахнув дверь.
— Добрый день, мистер Мердок, — сказал он своим вкрадчивым голосом. — Миссис Олдерсон сейчас в библиотеке. Надеюсь, вы помните дорогу?
Мердок поблагодарил его и поднялся на второй этаж, повернул в холле направо, в сторону гостиной. В тот момент, когда он подошел к началу лестницы на третий этаж, появилась Рита Олдерсон. На лице у нее была неопределенная улыбка, а глаза смотрели тревожно.