Данилка затих, чувствуя, как оседают на лицо мелкие капельки влаги, и задумчиво смотрит в сонное предутрие, слушает неслышный днем, позванивающий на перекатах ручей. Это он звенел ночью, а может, и вправду луна, как говорит дед.
Вдруг таинственно и совершенно беззвучно возникают в тумане смутно-расплывчатые огромные движущиеся тени, и Данилка испуганно вздрагивает, но тут же соображает, что это кони. Совсем рядом раздается Андрейкин голос:
— Тр-р-р! Дед Савостий!
— Аюшки! — откликается дед. — Тута мы.
— Коней пригнали.
— Ну дак ехать будем…
— Встал, соня? — говорит над ухом Ромка и тянет из-под Данилки свой зипун.
Ребята, помогая друг другу, взбираются на отпотевшие конские спины.
Выехали на косогор. Еще не скоро солнце, но в воздухе уже разлит голубовато-серый свет, и чувствуется, что вот-вот заалеет восток. Данилка едет последним за дедом Савостием. Лошади фыркают, на ходу хватают высокую траву и звучно жуют. В знобком воздухе пахнет росной травой, ягодником, но все это перешибает крепкий и приятный Данилке конский пот.
Едут шагом. Коней гнать нельзя: им и так предстоит целый день работать. Кони идут подбористым и легким шагом, сдержанно позванивают удила. Данилка чувствует, как работают под ним железные мускулы жеребца, налитые молодой силой, и его охватывает любовь к этому умному, сильному и злому зверю, послушному одному движению руки. И мальчишка чувствует себя тоже сильным и смелым и с удовольствием ощущает утреннюю свежесть.
Спускаются в туманную лощину. Сначала исчезают собаки, потом лошади, будто погружаются в легкую податливую воду. И вот уже видны только всадники. Данилка качается на широкой спине Гнедка и видит, как она на глазах покрывается светлым мелким бусом: проведи пальцем — темный след останется. На лицо тоже оседает, холодит щеки влага.
А за туманом тем временем встает солнце, и над сиреневой пеленой в вышине проступает чистое небо. Свистящим неровным полетом проносятся над головой две утки, четко видимые в голубеющей выси.
На увале брызжет в глаза солнце. Ребята останавливают лошадей. Перед ними — зеленая долина с остатками тумана, с березами, чисто и свежо белеющими неподалеку, с посверкивающей речкой и дальними голубыми горами. Все сверкает, переливается яркими незамутненными красками раннего утра.
Снизу, из деревни, доносится мычание коров, звон ботал и выстрелы пастушьего бича. И все это покрывает короткий, чистый, бодрый звук — кто-то отбивает косу. Звук летит далеко и ясно. Люди готовятся к покосу.
И этот родной, знакомый с младенчества звук входит в душу светло и прочно, входит на всю жизнь, чтобы потом, в трудный час, вспомнить о нем сердцем и все выдюжить, все преодолеть.