Много раз видел Данилка свою землю, родился на ней, вырос, но в этот утренний час она показалась ему совсем другой, новой и необычной, и что-то пронзительно-счастливое вошло в сердце, и он задохнулся от нахлынувших чувств, еще не понимая, что пробудилась в нем великая сыновья любовь к родной земле.
И потом, через много лет, коченея в окопах, захлебываясь в болотах, вспоминал он именно этот утренний час на увале, это огромное солнце, эту зеленую землю свою, и она давала ему силу, веру, мужество.
ВАН-ГОГ ИЗ ШЕСТОГО КЛАССА
Он первым подошел к Данилке в новой школе. Кончился урок, и Данилка застенчиво вышел из класса, удивляясь длинному коридору, ярким плакатам на стенах и паркетному блестящему полу. Ничего этого не было в тех школах, где он раньше учился: ни в деревне, ни на станции, откуда они недавно переехали сюда, в крупный промышленный город.
— Рисовать умеешь? — неожиданно спросил этот невысокий и крепкий мальчишка.
— Не-е… — растерянно протянул Данилка.
— Хочешь, научу? — предложил он.
— Хочу, — сказал Данилка и сам удивился. Всего минуту назад он об этом и не думал даже.
— У нас кружок ИЗО есть, — напористо продолжал говорить мальчишка, — записывайся.
Данилка согласно кивнул, хотя даже и не знал, что такое ИЗО. Данилка еще немного робел от новой городской жизни: и от шумного движения машин, и от запутанного лабиринта улиц, и от незнакомых учеников в школе.
У мальчишки, звали его Сашкой, был светлый вихор на лбу — «корова языком лизнула», щербинка в верхнем ряду зубов и серые внимательные глаза, будто он все время ко всему присматривается и изучает. Эти глаза долго смущали Данилку.
Семья Данилки жила на окраине города, в бараке, у многодетной вдовой сестры отца, ютились все вместе в небольшой комнате. Отец теперь работал на заводе и ждал, когда дадут квартиру. Сашка тоже жил в бараке, почти рядом с Данилкой, и после школы они обнаружили, что идти им в одну сторону. По дороге окончательно и познакомились.
Сашка, показывая наикратчайший путь от школы до дома, вел через котлован строившегося копрового цеха, через пустырь, заросший лебедой и полынью, через маленькую речушку, черную от заводских сбросов. Когда они вступили на дощатый настил шаткого деревянного мостика, Сашка вдруг остановился и, показывая на зловонный пар, стоящий над речушкой, сказал восторженно:
— Гляди, как золотится на солнце.
Данилка увидел, что и впрямь клубы удушливого пара, поднимающиеся над речкой, окрашены в нежно-золотистый цвет и ярко выделяются над глянцево-черной поверхностью речки.
— Вот бы схватить, — сказал Сашка, прицельно прищурив глаза и как бы впитывая в себя, запоминая этот редкостный цвет. — Это только во второй половине дня бывает, когда солнце вон оттуда светит. — Он показал на гору, под которой дымил завод. — Я уж сколько раз пробовал схватить — и не могу.