— Так точно!
— Встать в строй! — скомандовал Коваленко и вернулся в центр платформы, — На сегодня все по плану! Первую половину дня дежурят комнаты одиннадцатая и девятая, вторую — тринадцатая и пятая. Вопросы есть?
— Никак нет, товарищ сержант!
— Тогда марш-бросок вдоль путей в количестве шести кругов. Марш! Последние четверо бегают два дополнительных! — распорядился сержант, и бойцы колонной, обгоняя друг друга, устремились к путям. Пока рейнджеры бежали к путям, мимо прошли восемь, довольно улыбающихся бойцов, которые дежурили на станции ночью. Остальные же только с завистью на них посмотрели и, не сбавляя скорости, побежали дальше.
Один круг считался как расстояние от одних гермодверей до других. Первые круги бойцы бежали не спеша, в среднем темпе, но на последнем уже бежали в полную силу. После пробежки был комплекс упражнений, и никто не уходил раньше времени, пока не сделают все. Затем все расходились по своим комнатам, а дежурные в броне и с оружием отправлялись на блокпосты.
В девять уже был завтрак. Как только в коридоре пронесся бас Коваленко «На завтрак!», толпа голодных мужей выползала из своих жилищ и топала по направлению к столовой. А вот после завтрака начинался ад. Поев, Вадим засобирался в свою комнату, но как только он встал, его одернул Коваленко:
— Новенький! В десять на путях, по которым утром бегал! И без опозданий!
— Так точно! — прокричал Вадим и, тяжело вздохнув, отправился к себе.
Вадим подошел к путям ровно в десять. Там его уже ждал сержант. Завидев подчиненного, Коваленко кивнул, подзывая к себе. Вадим ускорил шаг и через пару мгновений уже стоял вплотную к сержанту. По совету товарищей, сталкер отдал честь старшому, на что тот удивленно поднял брови и, скомандовав «Вольно!» начал опрос:
— Отвечать разборчиво, внятно и понятно. Лет сколько?
— Двадцать восемь, — без промедлений отозвался Вадим.
— Опыт в стрельбе имеется?
— Так точно!
— По живым мишеням доводилось стрелять?
— По мутантам — да.
— А по людям?
— Один раз.
— Н-да, — Коваленко цокнул языком, потупил взгляд вниз, прикусил верхнюю губу. Потом снова посмотрел на Вадима и распорядился:
— Так, давай-ка для начала на выносливость твою посмотрим и на скорость. Восемь кругов за час уложишься — молодец. Ну, а на нет и суда нет. Все! Бегом, марш!
После длительной пробежки болели ноги. Однако сержант это во внимание не принимал. Следующее задание — жим лежа на максимальное количество раз. Затем следовали ещё упражнения на выносливость, и Коваленко, не успокаиваясь, выдавал все следующие и следующие задания. В какие-то моменты старшина проявлял, как он это назвал, «жалость» и давал отдохнуть пятнадцать или двадцать минут. Так продолжалось вплоть до обеда. У Вадима было такое чувство, что он даже не в состоянии ложку нормально держать — рука то и дело вздрагивала от перенапряжения.