В прошлое воскресенье вечером в коридоре общежития подрались ребята. Павлушин выскочил на шум из своей комнаты и замер возле двери, растерявшись. В конце коридора, возле окна, возились, цепляясь друг за друга и махая кулаками, несколько человек. В шумном клубке тел, то распадающемся, то вновь сжимающемся, выделялся местный драчун Мишка Калган. Гибкий, злой, он бил приятелей особенно расчетливо, ловко уворачивался от ответных ударов. Ребята, наверное, не помнили уже, кто с кем дерется и кто кого защищает: кто ближе оказывался, тот и получал. Вдруг хлопнула входная дверь барака и в коридор влетел Колунков. Он ринулся к дерущимся и легко выкинул из свалки одного парня, потом другого, третьего. Делал он это молча, быстро и как–то легко и беззлобно, словно выбрасывал из кузова машины мешки с мякиной. В одно мгновение он расшвырял дерущихся. И они, странное дело, не сопротивлялись, не кидались обратно, будто и ожидали такого завершения, молча приводили себя в порядок, застегивали пуговицы сорочек, отряхивали пыль с брюк. Потом все вместе направились к выходу, а Колунков, не глядя на них, ушел в свою комнату.
Закрывая за собой дверь, Андрей услышал, как один из парней упрекнул другого:
— А мне ты за что скулу свернул?
— Я нечаянно… Ты как–то под руку подвернулся!
Андрей тогда был взволнован, оглушен дракой. Особенно тягостно было думать о своей растерянности. Это он должен был кинуться к дерущимся! Он! Струсил! Потом пришло в голову: так ли бы повели себя ребята, если бы бросился их разнимать не Колунков, а он? Вряд ли бы они утихомирились! Почему же парни даже попытки не сделали воспротивиться Олегу? Почему? Что же он за человек?
Сейчас Олег безучастно смотрел на шахматную доску. Павлушин искоса наблюдал за ним и одновременно старался понять, о чем разговаривают Матцев и Анюта. «Самолет… рассыплется… кореш… вместе…» — долетали до него слова. Потом Владик придвинулся ближе к девушке и стал говорить ей почти на ухо. «Болтают просто так. Лишь бы время шло!» — решил Павлушин.
Андрей смотрел вниз. Прямо по курсу вертолета тайгу прорезала желтая лента железнодорожного полотна с тонкими, как паутина, рельсами. Проплыл строящийся поселок. Хорошо видны двухэтажные блочные дома. Три из них уже построены, а два, рядом, монтировались. Здание вокзала клали из красного кирпича. Возле вокзала сплелась густая паутина рельсов с коробками игрушечных вагонов, выстроившихся друг за другом в несколько рядов. За поселком рельсы вновь вытянулись в две нити, которые упирались вдали во что–то громоздкое и темное. «Кран–путеукладчик!» — догадался Андрей, хотя еще ни разу не видел его. Вертолет подлетел ближе, и Павлушин разглядел приткнувшийся к крану сцеп со звеньями рельсов. Дальше желтая насыпь пошла без нитей. Потом остался позади карьер с экскаваторами и жуками–самосвалами, ползущими с песком туда, где кончалась насыпь. Отсыпка полотна шла полным ходом! По тайге потянулась просека. Вскоре показались лесорубы. Видно было, как одно из деревьев отделилось от стены леса и медленно свалилось на землю. Впереди поплыла тайга, тайга без конца и без края.