Щелкнул, включившись, холодильник. Деркачев нервно вздрогнул и оглянулся. Девочка посмотрела на него и пояснила:
— Это холодильник!
— Ах ты маленькая моя! Все–то она знает, — нежно заговорил Деркачев и поманил к себе.
Лена доверчиво протянула руки навстречу. Он прижал ее к груди, но, видимо, слишком сильно. Девочка попыталась вырваться и уронила яблоко. Деркачев поцеловал ее в щеку.
— Дядя Дима, ты колючий! — Лена погладила рукой по щеке Деркачева и спросила: — Тебя твоя мама не ругает за колючки?
— Ругает, знаешь как ругает, у-у!
— И папу мама ругает, а он бреется!
— А у меня бритвы нет…
— А у папы есть! И у нас еще телевизор есть! Пойдем, покажу!
Девочка соскользнула с колен Деркачева на пол и потянула его из кухни, звонко крича:
— Идем, идем! Там мульти–пульти!
Деркачев поднялся, взял с пола яблоко, положил на стол и пошел за девочкой.
— Мама, мы мультики смотреть будем!
Лида выглянула из детской, которую готовила для гостя.
— Дочка, их сейчас не показывают. «Время» идет» И тебе спать пора!
— Есть! Есть! — крикнула Лена, подбегая к телевизору. — Дядя Дима, ты включать умеешь? Вот эту кнопочку нажми, а это вставь сюда — и все!
— Сейчас включим! Вот так, говоришь?
— Я умею, а мне папа не разрешает, — сказала Лена, забираясь на софу.
Деркачев сел рядом с ней.
— Ты папу всегда слушаешь?
— Ага.
— Молодец! А он строгий?
— He-а… Мама его всегда слушается, и я тоже!
— Секреты наши выбалтываешь? — пошутила Лида, входя.
Телевизор нагрелся, и появилось изображение.
— Вот видишь — «Время»! — сказал Деркачев. — Значит, мама правду сказала, пора спать!
— А ты переключи!
— А если и там «Время», ляжешь спать?
Девочка, соглашаясь, кивнула.
Деркачев переключил:
— Видишь, и здесь «Время»!
— Леночка, идем! Ты сегодня с нами спать будешь. В твоей комнате дядя Дима. Идем, идем!..
Чувствовалось, что девочке не хочется идти спать. От огорчения она сунула палец в рот и прикусила его, но все–таки покорно и безмолвно пошла за матерью.
— И ты можешь устраиваться в комнате. Устал, наверное, за день…
Деркачев выключил телевизор и прошел в приготовленную для него комнату. Мебели в ней почти не было. Только возле боковых стен стояли две кровати: маленькая — для Леночки и большая — двуспальная. Она, вероятно, осталась от тех времен, когда Маркеловы начинали совместную жизнь. Все стены комнаты были разрисованы героями мультфильмов. Были здесь, конечно, и Волк с Зайцем, и Винни–Пух, и Чебурашка. На полу лежал толстый ковер, более яркий, чем в общей комнате.
Было душновато. Деркачев раздвинул шторы и открыл окно. На него дохнуло вечерней свежестью. Послышались возгласы играющих возле дома детей, звонки и постукивания трамвая, слитный гул машин — за углом была оживленная улица. А напротив, за неширокой и тихой улочкой, начинался парк. Неподалеку над зеленой массой деревьев возвышалось желто-красное колесо обозрения, виднелись карусели, качели и другие аттракционы. И все они сейчас крутились, раскачивались, вращались, манили к себе. Из глубины доносились звуки эстрадного оркестра, игравшего, видимо, на танцплощадке. И Деркачеву захотелось туда, к людям, на танцплощадку, но он только вздохнул и отошел от окна, стал ходить по комнате взад–вперед, опустив голову.