Маркелов утром, уходя на работу, сказал жене, чтобы она не тревожила гостя, пока сам не встанет, пусть спит сколько ему хочется. И Лида копалась на кухне, старалась не греметь посудой. Деркачев Лиде понравился, и она думала, почему так получается, что хорошим людям в жизни редко везет. Было обидно за Деркачева и жалко его. Может, воли у него не хватает, не умеет поставить по–своему. А вообще–то лицо у него волевое, энергичное. Да и по всему видать, что он не тряпка. И все равно не получается что–то у него.
А Деркачев лежал в постели, обдумывая, как отыскать ему в Москве Штрохина Сергея, чтобы купить у него документы на другое имя. Без них оставалось одно: идти в милицию с повинной. Можно было узнать адрес Штрохина в справочном бюро, но Деркачев опасался, что Сергей на учете в милиции. Спросишь адресок, а дождешься оперуполномоченного. Деркачев знал, что Штрохин живет где–то возле Водного стадиона. Но где? На какой улице? Встречался с ним Деркачев раза три, и всегда в компании. Может быть, Сергей сейчас и не узнает его. Не узнает и разговаривать не станет… Ничего, убедить можно! Лишь бы найти… А что, если Маркелова подключить? Может, он на все пойдет, лишь бы поскорей избавиться!
Деркачев слышал, как Лида разговаривала с девочкой на кухне, тихонько позвякивала посудой. Он представил, что Лида его жена, а Лена — дочь. «Устроился как, гад! — подумал Деркачев о Маркелове. — Все имеет, о чем я только мечтать могу… Может, счастье приходит только к тем, кто честно хлеб свой зарабатывает?.. Ерунда! На зарплату прораба нельзя так жить! Недаром же Маркелов привлекался, недаром!» Деркачев поднялся, раздвинул шторы.
День был солнечный, тихий. Деревья в парке стояли неподвижно, замерли под солнцем и разноцветные аттракционы. «Народ уж, вероятно, на пляж потянулся! — подумал Деркачев, вспоминая речку, на которой он загорал с приятелями, будучи студентом. — Ничего, скоро и я заживу!» — успокоил он себя и начал разминаться, махать руками, с удовольствием чувствуя, как туго напрягаются мышцы на плечах и груди.
— Доброе утро! — сказал он Лиде, проходя в ванную.
— Дядя Дима! — закричала Лена и побежала к нему, но мать удержала ее.
— Погоди, дядя Дима умоется!
За завтраком Лида попросила его посидеть с девочкой: она хотела сбегать в магазин.
— Иди, иди! Мы с Леной книжки читать будем! — повернулся он к девочке.
— И дома строить! — важно добавила Лена.
— И дома строить, — подтвердил Деркачев. — Как папа!
Когда Лида ушла, Деркачев с Леночкой устроились на полу на ковре в детской комнате, высыпали из коробки разноцветные кубики в кучу и начали строить дом. Деркачеву все время хотелось прикасаться к Лене, гладить по мягким, как пушок, волосам, чувствовать ее тепло. И он, разговаривая с девочкой, ласкал ее, будто поощряя за умелое строительство дома. «Будет и у меня такая дочка! Будет и своя Лида… непременно такая же, как Лида!»