За окном дул ветер. Сыпал снег. Под фонарем, нависшим над дорогой, белыми полосами проносились хлопья и исчезали в полумраке. Ветер сдувал снег с железной крыши дома напротив и дымом развевал над окнами. А возле нашего дома было тихо. Снежинки, кружась, медленно опускались вниз и ложились на квадратное пятно света от окна под деревом. Иногда из–за угла дома налетал порыв ветра, и снежинки начинали метаться, путаясь в голых ветках. Сверху, из темноты, вырывались хлопья и, ударяясь в стекло, рассыпались, сползая вниз.
С улицы донесся перестук колес электрички. Слышно было, как она остановилась возле платформы, а потом тронулась и стала набирать скорость.
…В ранней молодости ей почему–то нравились свечи. В ее комнате на столе стоял медный подсвечник, похожий на трезубец Нептуна. Когда мы оставались одни, она тушила две крайние свечи, легкими движениями сжимая огонек двумя пальцами…
А началось все с зимнего снежного вечера. Тогда я работал на строительстве компрессорной станции под Воскресенском и жил на квартире в деревне Губаново. Однажды в субботу возвращался из Москвы поздно вечером. На улице было ветрено, шел снег. Я сидел у окна в полупустом вагоне электрички (приближалась конечная станция) и размышлял, где мне лучше выйти — в «Гиганте» или ехать в Пески. От «Гиганта» идти дальше, идти лесом. Я представлял себе, как буду блуждать в темноте по чужому мне лесу, вырос я в степи, блуждать среди темных мрачных деревьев в поисках засыпанной снегом тропинки… Нет, лучше в Пески! Но и туда не хотелось. Наши ребята не ладили с местными. Вспомнилось, как Володя Соломатин, с которым я жил в одной комнате, неделю ходил с фонарем. Встречали местные. Ничего, проскочу как–нибудь, решил я.
На платформе ветер насыпал мне за шиворот снега. Я зябко поежился и поднял воротник. Меня вдруг охватила дрожь, хотя вообще–то было нехолодно. Я скатился вниз по ступенькам и торопливо зашагал по улице, внимательно всматриваясь в темные подворотни. Всюду было тихо, и я повеселел, но не терял бдительности, понимая, что могу чувствовать себя в безопасности только за поселком, за мостом. Ветер дул мне навстречу, и я прятал лицо от снега в воротник. Улица вывела меня на заснеженный луг. Мне осталось пересечь его, потом мимо крайнего дома спуститься к мосту, а там уж до Губаново рукой подать.
И тут, выйдя на луг, я увидел на дороге под фонарем парней. А чуть ближе ко мне, в стороне от дороги, чернели две фигуры. Влип! Я внутренне напрягся. Назад поворачивать поздно. Они, по–видимому, уже заметили меня. Сейчас в темноте им пока неизвестно, кто идет — может быть, свой… Главное, не показывать волнения. Той большой группы ребят под фонарем мне никак не миновать. Они стояли прямо на дороге. И, конечно, когда я подойду к ним, они узнают, что я газовский. Никто из местных не был со мной знаком и не имел на меня зуб, сразу бить не должны, должны придираться. Значит, выбрать момент можно. На ноги я никогда не жаловался.