Один раз сестры были в ресторане с каким–то деятелем по музыкальной части — Владимиром Альбертовичем. Полный, краснощекий, Владимир Альбертович вначале чего–то хмурился и напускал на себя важный вид. Но после первого же бокала развеселился, стал толстеньким Володей, неожиданно оказался балагуром, шутником. Даже чересчур. От некоторых его шуток становилось неудобно. Лариса в таких случаях, смеясь, хлопала его по руке, говоря:
— Ты что? Такое при ней… Она же у меня нецелованная!
— Ну уж нецелованная, — смущенно фыркала Света.
— А что, Гвоздодер целовал?.. Ты знаешь, котеночек, — обратилась Лариса к Володе возбужденным от вина голосом, — она Гвоздодера, ха–ха, плотника, в деревне оставила. Говорит, любовь у них на всю жизнь. Во дают, а? На всю жизнь! А то мы!
— Ты это не трожь! Не трожь! — обиделась Света.
— Девочки, не ссорьтесь! Давайте выпьем… выпьем за удалого Гвоздодера! Нет! Нет! Лучше за будущего твоего… рыцаря, который уже маячит за спиной Гвоздодера!
— А я за Гвоздодера… Ой! — Света смутилась, впервые назвав Костю Гвоздодером. — В общем, за него!
Лариса и Володя засмеялись.
Танцевал толстенький Володя смешно. Видя, что Светлана хохочет, глядя на него, он старался отколоть что–нибудь еще. Свету веселило и то, что Лариса называла его котеночком. Танцующий Володя напоминал Светлане Тимошкиного кота. Тот точно так же подпрыгивал за концом ленточки, которой его дразнили.
Володя из ресторана поехал с ними. Лариса шепнула сестре, что он останется у них ночевать. Спать он будет в большой комнате, на софе. Светлане стало не по себе от этого сообщения, а Володя чувствовал себя в чужой квартире свободно, по–прежнему заигрывал с Ларисой. Света оставила их одних, ушла в спальню.
Она слышала, как они, видимо, мешая друг другу, смеясь, раздвигали софу, которая стояла по ту сторону тонкой стены. Потом там стихло, и Лариса пришла в спальню за бельем. Она осторожно вытащила простыни из шкафа и, прежде чем выйти, остановилась подле Светы. Та прикинулась спящей.
Утром Светлана слышала, как Володя торопливо собирался уходить. Он даже отказался от кофе, убежал, проговорив напоследок испуганно:
— Что сейчас будет! Что будет!
— Не дрожи! Перетерпишь!
— Чего это он испугался? — Вышла из спальни Света, застегивая халатик.
— Жены… Дома–то не ночевал!
— А он разве женат? — недоуменно посмотрела на сестру Света.
— Женат. Что ты удивляешься?
— И давно ты с ним… так?
— Первый раз!
— Он еще придет?
— Вот этого бы я не хотела…
— А как же ты?.. Зачем ты его привела?
— От него, милочка, будет зависеть — поеду ли я в Ленинград!