— Ты такой задумчивый сегодня утром, — прокомментировала Ромашка его новое состояние. — Хорошо спалось?
— Что он мог ответить? Правда прозвучала бы слишком неприемлемо, а лгать он не хотел. Фавн колебался.
— О, нет, — страдальчески вздохнула она. — Не стоило мне забирать часть твоего одеяла! Тебе не хватило места, чтобы выспаться спокойно. Наверное, я ночью ворочалась и мешала.
— Нет-нет, дело не в этом, — заверил он её. — Ты вела себя идеально.
— И не мешала тебе?
— Не совсем, — попытка найти компромисс между точностью и осмотрительностью выглядела ужасно. Обычно древесные духи не придавали значения подобным вещам.
— Не понимаю. Я пихалась или нет? Потревожила твой сон или нет?
Леспок решил, что отговорки тут не годятся. Придётся говорить начистоту и брать на себя последствия.
— Ты слегка толкала меня, но не больно. Ты потревожила мой сон, но не из-за того, что ворочалась. Наоборот, ты спала тихо.
— И тем не менее, толкала тебя локтями?
— Нет.
— Коленями?
— Нет.
— Не понимаю. Чем я тебя толкала?
— Своей… — он вновь заколебался.
Она осмотрела своё тело.
— Не вижу, как ещё… — тут её ротик округлился. — Моими женскими частями? Я толкала тебя ими?
Леспок обнаружил, что покраснел — этого ему тоже не доводилось проделывать доселе.
— Как, наверное, и любому другому фавну.
— О, Леспок, — огорчилась она. — Я даже не задумывалась… Я выгляжу, как нимфа, верно? А ты ведь фавн.
— Да, — теперь правда вышла наружу.
— И ты должен был сдерживаться всю ночь.
— Да.
— Я бы никогда не… Если бы только осознавала… Это ведь не мой настоящий образ… Мне и в голову не приходило, что…
— Это неважно, — прервал он, желая поскорее покончить с конфузом.
— Важно! Я невежливо обращалась с тобой и принесла тебе неудобство. Не знаю, как с этим справиться. Мне следовало понять раньше… Теперь это кажется таким очевидным…
— Пожалуйста. Это не имеет значения. Давай просто пойдём дальше.
— Я так плохо поступила, что не хватит никаких извинений. Но я должна сделать что-то… — её лицо просветлело. — Леспок, я же постоянно забываю, что здесь, на Птеро, могу обретать плотность. Даже когда это беспокоит меня и окружающих… но то же качество способно всё исправить. Я могу стать для тебя нимфой.
— Нет. Я не хочу.
— Нет, правда. Это меня не оскорбит. Мы, животные, не воспринимаем такие вещи всерьёз. Я могу отлично сыграть в твою игру, если ты объяснишь правила. Дай-ка вспомню… Нимфы бегают, мило вскрикивают и вскидывают ножки, и пускают свои волосы развеваться по ветру, а потом притворяются, что вызывают аистов, — по мере того, как Ромашка говорила, платье на ней исчезло, она обежала вокруг фавна маленький круг, брыкнула одной ножкой, другой и взмахнула гривой. Затем попробовала кокетливо вскрикнуть: «О-о-ой!»