— Пока не появлялась бабушка Айрин, — добавила День. — Ей удавалось заставить камень молчать одним свирепым взглядом издалека.
— Мы скучаем по ним, — грустно вздохнула Ночь.
— Думаю, нам придётся кого-нибудь спросить, — решил Леспок. — А значит, мы позволим завесе мрака развеяться.
— Что само по себе рискованно, — заметила Ромашка.
— Знаю. Возможно, вам троим стоит продолжать прятаться под ней, а я буду держаться в сторонке и попадаться местным жителям на глаза.
— Лучше садись на меня. В случае опасности мы сможем быстро ускакать.
Леспок подумал было запротестовать, но осознал, что она хочет разделить с ним риск.
— Ладно. — Фавн огляделся. День подходил к концу. — Давайте поищем место для сна, а утром я передам банку с заклинанием принцессам.
В поисках места для ночлега они вскоре набрели на несколько сплотившихся вместе голубых скал. Этот крошечный горный хребет идеально закрывал спящих на земле от чужих глаз, если бы кому-то вздумалось проехать по дороге.
Но едва компания подошла к скалам, те снялись с места и отошли. Опешив, путники наблюдали за молчаливым отступлением. Затем День разразилась смехом.
— Это же горный козёл! — сказала она. — Мне следовало опознать его раньше.
Они нашли другое место для сна — поблизости от кустов голубики, которая оказалась весьма кстати к ужину. Пока они насыщались, поднялся ветер и мягко засвистел меж ветвями деревьев. Постепенно свист перешёл в печальную мелодию.
— Мне всегда нравился блюз, — прокомментировала её Ночь.
Когда мрак сомкнулся вокруг, стало холоднее. Леспок только сейчас вспомнил, что не догадался принести второе одеяло. Он решил отдать своё девушкам.
— Его хватит вам обеим, — сказал фавн.
Они посмотрели на него.
— Жаль, что перед нами сейчас серьёзная цель, — вздохнула День.
— Потому что иначе мы бы разделили одеяло с тобой, — добавила Ночь.
— Я тоже сожалею, — ответил он. — Но присоединюсь к Ромашке.
В лошадином облике она могла обеспечить и тепло, и безопасность сразу. Всё в итоге устаканилось.
Леспок прилёг рядом с кобылкой.
— Ты действительно хороший, — пробормотала она, направляя грёзу ему одному.
— Нет. Мне действительно хотелось уснуть с ними.
— Знаю. Посерёдке. Зная, что они, скорее всего, растворят под одеялом одежду, как я тогда. Но ты отказался. Вот что делает тебя хорошим. И со мной ты поступил не хуже.
— Но мне не следует даже хотеть подобных вещей!
— Ты фавн. В тебе это заложено природой.
— А ты? — спросил он. — Что думаешь ты, когда видишь мою реакцию на красивых девушек?
— Я чувствую себя менее виноватой за вред, который причинила тебе.