Кельда была в своих покоях в окружении Фиглей-младенцев, которые барахтались на полу, застеленном шкурами ушедших на иные пастбища овец.
И первыми словами кельды были:
— Я знаю… — Она вздохнула и добавила: — Это горе для меня, но таков черёд вещей. — Тут она улыбнулась, в уголках глаз собрались морщинки: — Однако ж мне счастье видеть тебя заглавной ведьмой, Тиффан.
— Э… спасибо, — проговорила Тиффани.
«Откуда Джинни узнала?» — удивилась было она.
Но тут же вспомнила, что у кельд есть таинствия, чтобы видеть прошлое, настоящее и будущее. Кельды бережно хранят свои секреты, передавая их от матери к дочери.
А ещё Тиффани знала, что пусть Джинни и крохотная, но хранить секреты она умеет. Поэтому теперь Тиффани, помявшись, призналась:
— Джинни, я думаю, мне ни за что не стать такой, как она.
— Да ну? — резко сказала кельда. — А что ж, по-твойму, сказанула млада Эсме Ветровоск, когда оно ей досталось, это дело? Думаешь, она сказанула: «Ну не, это не по мне, я недотягиваюсь?» — Мудрая маленькая пикста смотрела на Тиффани так, будто та была любопытным образцом — редким растением, например. Потом она понизила голос и добавила уже мягче: — Я знаю, ты бушь хорошей заглавой.
— Ну, скорее первой среди равных, чем главой, — поправила Тиффани. — По крайней мере, остальные ведьмы наверняка так думают…
Она умолкла, невысказанные сомнения повисли в воздухе.
— От оно как? — переспросила кельда. Она помолчала, потом мягко сказала: — Однажды ты поцеловала духса зимы и отправила его восвояси, ах-ха. Но я знаю, что вскорости тебе предстоит кой-что потрудней. В небах грядут перемены, и ты бушь нужна тут. — Она пристально посмотрела на Тиффани и добавила ещё более мрачным тоном: — Берегайсь, Тир-вар-фойн: наступает время перехода. Хозяйки Ветровоск больше нет, а на её месте сталась… дыра. И сыщутся те, кто её углядит. Надо стерегать врата, надо самим стеречься. Ибо те, об ком ты и знать не хотишь, могут рыщить по твою душу.
Как хорошо дома, подумала Тиффани, когда наконец-то вернулась на ферму своих родителей, которая так и звалась — Родная ферма. Дома мама каждый вечер стряпает горячий ужин. Дома можно сесть за большой кухонный стол, исцарапанный многими поколениями Боленов, и снова почувствовать себя маленькой девочкой.
Но она больше не маленькая девочка. Она ведьма. И теперь ей надо было заботиться о двух уделах. Всю следующую неделю Тиффани летала с холмов в Ланкр и обратно, по погоде, которая будто бы решила участвовать в конкурсе на звание самого мокрого времени года. Тиффани казалось, что она вечно не успевает, она продрогла и устала до самых костей. Люди были вежливы — и с ней, и уж точно с её остроконечной шляпой, — но по тому, чего они