Путь домой, в Меловые холмы, вышел долгим, печальным и очень мокрым, потому что с неба лило как из ведра[21]. Тиффани направилась прямиком к дому Милли Робинсон. Фигли в своей обычной манере расселись позади неё, под ней, а некоторые и прямо на ней, цепляясь за что попало.
Мальчишки-близнецы были сытые и довольные, а вот девочка, маленькая Тиффани, — нет. К сожалению, Тиффани-ведьме часто приходилось видеть такое, особенно если мать не очень умна или её собственная мамаша настаивает, что главное — накормить мальчиков. Вот почему сразу после рождения малышки Тиффани нашептала ей на ухо заклинание. Это была простейшая следящая магия, позволяющая узнать, не случилась ли с девочкой беда. Просто на всякий случай, говорила себе тогда Тиффани.
Кричать и отчитывать молодую мать не было никакого смысла, поэтому Тиффани отвела её в сторонку и сказала:
— Милли, послушай! Конечно, очень важно, чтобы твои мальчики выросли сильными и крепкими, но моя мама всегда говорила: «Сын остаётся твоим сыном, пока не возьмёт себе жену, а дочь остаётся дочерью до конца жизни». И мне кажется, она права. Ты ведь до сих пор помогаешь своей маме, верно? А она помогает тебе. Так что было бы правильно, если бы ты кормила малышку на равных с мальчиками. Пожалуйста.
А потом, поскольку в комплекте с пряником — в данном случае с молоком — обычно идёт и кнут, она выпрямилась, строго посмотрела на Милли из-под остроконечной шляпы, которая делала Тиффани старше и мудрее, и добавила:
— Я буду приглядывать, чтобы с ней ничего плохого не случилось.
Она уже давно поняла, что капелька угрозы никогда не помешает. Кроме того, Тиффани и правда собиралась присматривать за малышкой.
Тиффани хотела поговорить ещё кое с кем — напоследок, чтобы больше уже ни с кем не говорить до утра. Дождь полил ещё сильнее, когда её метла снизилась у кургана пикстов и Фигли посыпались с неё, как горох. Туп Вулли умудрился совершить редкостно неудачную посадку, воткнувшись головой в колючий куст утёсника. Ватага юных Фиглей с гиканьем побежала его вызволять.
Возле входа, замаскированного под кроличью нору, болталась пара старших сыновей Явора. Они были тощими, даже по фиглевским меркам, и у них только-только начинали пробиваться бороды. Оба носили споги на длинных ремнях, так что те хлопали их по ногам, а килты сидели низко на бёдрах, и Тиффани с изумлением увидела над килтами ремни штанов, сшитых из крашеного полотна. Штаны? У Фиглей? Да уж, и впрямь наступают новые времена.
— А ну кыкс килты поддёрнули, — буркнул Явор Заядло, когда они с Тиффани протолкались мимо молодёжи в нору.