– Интересно узнать, почему? – едва сдерживая себя, спросил Сапог.
– Когда мне Шмель рассказал про ваши подвиги… я написал все это на бумаге. Вот так, Сапог, – сказал Керосин, и на его блеклом, перемазанном слюнями и кровью лице заиграла шакалья ухмылка.
– Шмель был моим лучшим корешем, – медленно произнес Сапог. – Его порезали в кабаке, в какой-то разборке. Каким боком он к тебе?
– Все очень просто. Ведь это я был с ним, пока из него лило, как из свиньи. Я тоже был тогда в баре… Шмель мне прошептал перед тем, как сдохнуть, что вы тут вытворяли. Мол, не успел прибраться… А ты в зоне свой срок мотал… Так что там внизу все так и осталось, Сапог, – промолвил Керосин. – И ключик от подвала Шмель мне передал тоже. Так что я там был, Сапог. И все видел.
Тусклые глаза наркомана злобно заискрились, будто сказанное доставляло ему садистское наслаждение.
– Я только что был там, ушлепок, – тихо ответил Сапог.
– Ну вот. Видишь, как оно все получилось. Вы тут со Шмелем накуролесили, а убраться не успели. Ты в тюрягу, а Шмель в гроб. А чтобы подстраховаться, я написал заяву и отдал ее одному человечку. Если утром я не появлюсь, он опустит этот конверт в мусарню. Теперь врубаешься?
Сапог поднялся на ноги.
– Понятно. И ты, значит, решил с меня что-то поиметь за эту шнягу?
На лице Керосина появилось скорбное выражение, словно услышал в свой адрес обидную реплику от близкого человека.
– Я ведь сначала просил тебя нормально. Помоги решить проблему с Чингизом, и я отдам тебе письмо.
– Ты мне никто, ушлепок. Ты хуже опарыша, который в дохлой вороне копошится, – с омерзением проговорил Сапог. – И я не буду впрягаться за тебя из-за твоих торчковых делишек. Я с тобой в расчете и ничего не должен.
– Еще раз, угомонись, Сапог, – устало сказал Керосин. Трясущейся рукой он вытер сопли и подбородок, блестевший от слюны. – У меня тут неожиданно идея возникла, прямо три минуты назад. Есть к тебе дело.
Сапог нахмурился.
– Какое у тебя может быть ко мне дело, урод? Ты сам себе дурь приготовить не можешь! Скоро срать под себя станешь, как лежачие пердуны, и не заметишь!
Ничуть не обидевшись, Керосин терпеливо подождал, пока Сапог выговорится, и снова продолжил:
– Я видел двух девок у тебя в сарае. Они могут пригодиться.
– А тебе-то что? У тебя все равно все яйца сгнили, – насмешливо сказал Сапог.
– У Чингиза есть на примете один человек, я имел с ним дело, – невозмутимо продолжил Керосин. – В узких кругах его называют Пайк. Он девками занимается. Сечешь? У него такие клиенты… эмм… в общем, чем моложе товар, тем дороже. За эту маленькую соску можно срубить тридцать косых. За вторую – примерно двадцать пять. Если старшая целка, конечно. Если продырявили – двадцатка. Есть влиятельные покупатели, которые готовы взять новорожденных… Даже не хочу думать, что с ними вытворяют, но раз это приносит бабло…