Заверещав от страха и боли, Леха попятился назад и, споткнувшись о кабельный барабан, с грохотом свалился на пол, дрыгая ногами.
Данилыч взял в руки бутыль с остатками самогона.
– Я убью тебя, вонючий старик, – спокойно сказал Сапог, вытирая пятно крови с лица.
Данилыч, не меняя выражения лица, с силой опустил бутыль на телевизор. Синее небо на запыленном экране моргнуло, в стороны брызнула стеклянная шрапнель.
– Сунешься – порву глотку, – предупредил старик, выставив вперед «розочку», ощетинившуюся прозрачно-хищными зубьями.
Сапог нагнулся, с усилием поднимая над собой кабельную катушку.
Леха, поскуливая, отполз к лестнице, ведущей наверх. Кровь хлестала из сломанного носа, как вода из лопнувшей трубы.
Сапог поднял над собой импровизированный стол и, взревев, пошел на отца. Катушка с треском врезалась в пол, где только что стоял Данилыч – в последнее мгновенье ему удалось отпрянуть. Переведя дыхание, уголовник вновь ухватился за неоструганные края барабана, и в эту же секунду ему в щеку уткнулось разбитое горлышко бутылки.
– Тебе в церковь надо, Леня, – зашептал Данилыч, дыша смесью чеснока и перегара. – Молиться и исповедаться. Дьявол в тебе, гаденыш!
Тяжело дыша, Сапог разжал пальцы и, медленно выпрямившись, произнес:
– Хорошо, батя. Как-нибудь загляну на чай к попу. Но сейчас я приятно удивлю тебя.
Данилыч затряс седой головой, словно мокрый пес:
– После этой ночи ты мне не сын.
– Убери стекляшку, и я отведу тебя в подвал, – предложил Сапог, стараясь унять прерывистое дыхание.
Чиркнув по щеке, бутылочное горлышко исчезло.
Сапог потрогал неровную царапину, размазал мозолистыми подушечками пальцев кровь.
– Пошли, – сказал он и ухмыльнулся. – Тебя ждет сюрприз.
Данилыч с мрачным видом двинулся вслед за сыном. Леха затих, из разбитого носа, хлюпая, выползали розовые пузыри.
Когда они оказались в гараже, Данилыч увидел валяющегося без чувств Керосина и коротко спросил:
– Он сдох?
Сапог засмеялся дребезжащим смехом:
– А если и так, тебе что с того?
Он щелкнул выключателем на щитке и откинул дверцу подвала.
– Иди первым, – велел Данилыч.
Сапог с готовностью пожал плечами. «Первым так первым», – читалось на его щетинистом лице. Из пореза на щеке лениво змеилась струйка крови.
В дверях показался Леха. В глазах появилась осмысленность, залитое кровью лицо искажено отталкивающей гримасой.
– Стой на месте, – приказал Данилыч, заметив молодого человека. – Или я продырявлю тебе брюхо.
Леха гнусаво захихикал – к нему постепенно возвращалось прежнее расположение духа.
– Если ты что-то сделаешь с Сапогом, я поднимусь наверх и трахну тех цыпочек, – пообещал он, но голова Данилыча уже скрылась в подвале.