Я кивнул.
– Подумайте, где мы могли бы спрятаться от солнца, – предложил дворянин. – Выпьем бутылочку-другую, втайне от моей госпожи и вашего подонка.
– Погодите, погодите... – Я остановился на пороге. Я пытался собраться с мыслями, ибо что-то начало проясняться у меня в голове, но из-за этой давящей жары и ужасной духоты я был не в состоянии должным образом сосредоточиться. – Боже мой! – сказал я. – Подождите ещё минутку.
– Что вы там придумали?
– Стойте, стойте, ведь я должен найти тайник. Если Нейман виновен, то у него, безусловно, здесь устроен хитроумный тайник! – Я шлёпнул себя по лбу. – Боже мой, это солнце меня убьёт!
Дворянин с сомнением огляделся.
– Вы хотите стены простукивать, что ли?
– Хотя бы, – проворчал я. Я опустился на колени и для начала принялся простукивать пол, в надежде, что при ударе услышу пустой, глухой звук, означающий, что я наткнулся на тайник. Легхорн поудобнее уселся на одном из стульев и посвистывал, а я тщательно обследовал все стены и весь пол от окна до двери, и на всякий случай ещё раз от двери до окна. От этого занятия мне стало так жарко, что я чувствовал себя, будто вышел из парной.
– Ничего? – Легхорн прервал насвистываемую мелодию.
– Ничего! – Буркнул я в ответ.
– А вы надеялись что-нибудь найти?
Я сел на пол и вытер пот с лица и со лба. Без особого эффекта, поскольку руки у меня были настолько мокрыми, будто я вытащил их из воды.
– Ведь последней девушке он содрал лицо и забрал волосы, – сказал я. – Наверняка он хранит их в качестве жуткого трофея. Как охотник что ли...
– И вы думаете, что он хранит их дома, – заключил дворянин, и в его голосе трудно было не услышать сомнения.
Я бросил на него взгляд.
– А вы думаете, что нет?
– Подумайте, инквизитор. Вы ведь видели, и я видел, как он убивает. Представляете, сколько при этом крови вокруг? Как эта кровь брызжет во все стороны? В том числе на одежду, на волосы, на руки. Человек, который убивает таким образом, должен иметь убежище, где сможет переодеться и умыться, чтобы потом благополучно показаться на людях. Или вы думаете, Нейман возвращался к своей невесте с ног до головы залитый кровью?
Я уставился на Легхорна.
– Боже мой! – Проговорил я. – Об этом я не подумал.
Позже я понял, что не должен был вот так запросто признавать ошибку, но, во-первых, было уже слишком поздно, а во-вторых, дворянин, казалось, не собирался меня упрекать, а только высказал собственные мысли. Я, однако, поймал себя на мысли, что у этого человека, даже не прошедшего специального обучения в Академии, возникали в этом случае лучшие идеи, чем у меня. Что ж, единственное, что могло бы меня оправдать, это адская жара, которая, казалось, плавит мне мозг.