Конечно, существовала вероятность, что я ошибаюсь, и Нейман является непревзойдённым мастером топора, а его щуплое тело скрывает узлы мышц. Существовало и столь же большая вероятность того, что сегодня за мной явятся святые угодники и живым заберут на небо, распевая псалмы во время этой милой экскурсии.
Я осторожно поставил топор в угол, но потом снова взял его в руки и горизонтально положил у стены. Что ж, это оружие действительно впечатляло, и даже предоставленное самому себе распространяло вокруг бесспорно интенсивную ауру ужаса.
«Если ты в этом замешан, дорогой господин живописец, то ты, безусловно, не Мясник», подумал я. «Но разве ты не можешь быть его помощником? Разве ты не можешь заманивать ему девушек и прятать улики? А в таком случае, ты определённо расскажешь нам, кто Мясник...»
– Христе наимстительнейший! – Прошептал Легхорн. – В жизни такого не видел. Палаческий, что ли?
Я покачал головой.
– Палаческому второе лезвие ни к чему. Это топор боевой, но сегодня никто уже такими не пользуется. Неудобный, тяжёлый, громоздкий. Быстрый вооружённый противник сто раз проткнёт вам брюхо, прежде чем вы успеете им замахнуться.
Я не собирался радоваться найденному топору, поскольку, честно говоря, он не мог служить неоспоримым доказательством по делу. Ведь Нейман был художником, и это оружие могло быть нужно ему в качестве реквизита к одному из произведений. Ба, он мог быть сентиментальным сувениром или собственностью, переданной Нейману на хранение. По крайней мере, именно так наш художник мог бы всё объяснить. Сам по себе топор, обагрённый кровью или нет, не давал мне уверенности (кстати, я бы не дал головы на отсечение, что это не просто засохшая красная краска). В конце концов, в этом городе каждый мясник имел топор, может, не столь необычный, как тот, который лежал передо мной, но никому ведь не придёт в голову в связи с этим тащить в тюрьму всех мясников.
– Ну вот мы и нашли виновного. – Легхорн потёр руки.
– Странно, что он держал орудие убийства на виду, – буркнул я.
– На виду, не на виду, – пожал он плечами, – главное, что вы получили то, что хотели.
Я махнул рукой.
– Этого слишком мало. Может, кто-то из соперников Неймана видел у него этот топор и решил донести? Знали бы вы, сколько мне уже пришлось проверять столь же бредовых доносов, – добавил я. – Конечно, я допрошу его, но что если у него найдётся хорошее объяснение? Или я должен отправлять на пытки каждого в этом городе, кто держит дома топор?
– Ужасная враждебность кроется в людских сердцах. – Легхорн вздохнул с таким сожалением, будто сам, что ни день, сталкивался с этой враждебностью.