– Я последую вашему совету, мастер Альберт.
– Хороший мальчик. А теперь беги в корчму, не то я дам тебе такого пинка, что ты до неё долетишь. – Он добродушно рассмеялся, а его добродушие должно было дать мне понять, что угрозу пинка не нужно воспринимать слишком серьёзно.
Прежде чем я дошёл до таверны, я встретил на рынке Легхорна, который торговался у одного из прилавков.
– О! – Обрадовался он. – Я вас ждал, а здесь убиваю время... Он признался?
– Признался. Если вы хотите представить маркграфине протокол допроса, его можно получить в ратуше. Они должны сделать копию, но если вы не хотите немного подождать, можете сейчас забрать оригинал.
Он покачал головой.
– Госпожа фон Зауэр пожелает сама всё услышать из уст Неймана. Честно говоря, она не до конца вам доверяет, так что для вас будет лучше, если показания этого человека будут звучать логично и правдоподобно.
Ба! Куда ни кинь, всюду клин. Ведь эти показания были добыты мной, и это я отвечу, если что-то пойдёт не так, как надо.
– Он рассказал нам всё, и у нас нет причин подозревать, что он лгал, – сказал я.
– Госпожа маркграфиня сама это оценит, – ответил он надменным тоном.
– И для вас будет лучше, если всё пройдёт в соответствии с замыслом Кнотте, – сказал я, имея в виду жалобы Легхорна на маркграфиню.
– Меня это уже не волнует. – Он махнул рукой и широко улыбнулся. – Представьте себе, меня пригласили к императорскому двору. – Он выпрямился от гордости. – В самый Аахен!
– Вы подумайте...
– Ну да. Меня позвал один мой родич, который признал, что император нуждается в таких людей, как я. Молодых, сообразительных и образованных. Если будете когда-нибудь в Аахене, зайдите ко мне. Повспоминаем былые времена. Я уверен, что через несколько месяцев каждый в Аахене без ошибки укажет вам дорогу к дому Тадеуша Легхорна.
Как видно, мой товарищ был чрезвычайно высокого мнения о себе, и признаюсь даже, что мне стало интересно, в какой степени его скорректирует придворная реальность. Ибо насколько я знал, безопаснее было ходить босиком по змеиному логову, чем находиться при императорском дворе. Но кто я такой, чтобы обращать на этот факт внимание молодого, сообразительного и образованного дворянина? Что мог знать о большом мире неотёсанный помощник инквизитора. Правда?
***
Я вышел злой и униженный (разве я вообще когда-либо выходил из квартиры Кнотте в другом состоянии?), а дела пошли ещё хуже. Ибо едва я успел переступить порог корчмы, как услышал крик:
– Инквизитор, инквизитор!
Легхорн подбежал ко мне, потный и запыхавшийся. И очевиднейшим образом недовольный тем, что он потный и запыхавшийся.