И до девятнадцати лет — ни одного красивого платья, сшитого специально для меня.
— Мама! Я хочу вон то!
— Марко. Слишком открыт ворот. Да и короткое, мало ли — сядет! Будет совсем нескромно. Девушку украшает скромность.
А про Юльку что, лучше?
— Кто этот Юля?
— Мой мальчик.
— Как это твой мальчик?
— Мы любим друг друга.
— Глупости-то какие! Дружите просто. Не вздумай при ком-нибудь ляпнуть про любовь — засмеют… Рано о любви думать.
И вот когда в таком надуманном, розовом мире вдруг настигает любовь… Да, все началось как-то глупо, смешно, по-детски бесстыдно, с полным непониманием — что же такое любовь, какова ее логика, как быть любимой. Добилась, достигла, но как удержать ее, как? Я умела дружить, я никогда — ни раньше, ни теперь — не бывала одна, я всегда была кому-то нужна, и вдруг — все не так, все по каким-то совсем другим правилам, которых я, оказывается, не знаю:
— Милая Машенька, не люби меня так. У нас впереди еще целая жизнь. Не люби меня так.
Да, он становился сильнее и сильнее, оттого что я любила его. Он не выкидывал своих детских штучек, как раньше, потому что раньше был слабее меня: у него не было стольких друзей, он не мог, как я, дружить с мужчинами, дружить с девушками, он ревновал меня, злился… теперь он был сильнее, старался быть великодушным, и он совсем не виноват в том, что любовь его все же утекала понемножку.
— Не люби меня так сильно, — талдычил он, спасая ее.
Когда мы встретились на улице с моим приятелем Юркой, он закричал:
— Машка, что с тобой? Ты больна? Я тебя не сразу узнал. Что случилось?
— Я выхожу замуж, — сказала я и зарыдала.
Потом мы сидели у него, он слушал, что я говорю, задумчиво курил.
— Ах как глупо! — говорил он. — Вот я ругаю тебя, хотя сам всегда горел на этом. Но ты должна понимать: ты не хуже. Ты нормальная девчонка, тебя все любят… Ну нельзя же так! Все еще будет хорошо. Ты соберись, ты подумай. Знаешь, как он тогда озверел, когда ты укатила с шефом. Он был абсолютный дурак. Как сумасшедший побежал на шоссе, весь белый. Я даже боялся, что он тебя пришибет. А сам простил, если б не любил — разве б простил?
— Я его тоже, между прочим, простила.
— Ну, вот видишь. Ну что ты боишься? Он настоящий мужик, это уж видно.
Но, прощаясь, Юрка вдруг сказал неожиданно:
— Ты знаешь, я тебя ужасно понимаю. У меня тоже была такая история, побыла б ты в моей шкуре! Ужасно любил одну, с ума сходил… А дошло до дела — опозорился. Единственный раз в жизни. Ну будто заклинило что-то. Бежал как дурак. Я почему в браке такой счастливый? Да потому, что Ленка меня больше любит, чем я ее… Только ты никому не говори.