– …
– Договорились. В шесть тридцать они заходят к вам, знакомятся и сопровождают весь день. Сделайте одолжение, сажайте их за руль машины. Один – за рулем, один – сзади, с вами. И не бойтесь за них. Их так просто не убьешь.
– …
– Да. И еще. Я прикажу им завезти оружие. Без разрешения, но полагаю, вас это не испугает. Оно нигде не засвечено, заряжено серебряными пулями, поэтому поможет против всех паранормов. Против людей тоже эффективно. Заодно ребята привезут и штук пять обойм. Вам пригодится.
– …
– Нет. Она сама – оружие.
– …
– Тем не менее, это так. Константин Савельевич, пожалуйста. Я не стал бы уговаривать вас, но обстановка критическая. Все решится в ближайшие два-три дня. Но если что – будьте готовы. Ко всему.
…
– Да.
И передал трубку мне.
– Алло?
– Юлька, что у тебя за манера – влезать куда не надо?
– Да кто ж знал, что от брата-кретина будет столько проблем!?
– Надо было его сразу по-тихому прикопать под забором. Или сдать преследователям головой.
– Стоило бы. Но сейчас уже нельзя. Получится как признание в собственной слабости. Отстоять не можем, поэтому отдаем его вам… чего те и добивались. После такого жить нам будет намного сложнее.
– Будете стоять до конца?
– А куда деваться? Хотя у меня уже возникает желание прибить Славку, прикопать вместе с его пади где-нибудь под кустиком и заявить, что они и нам нагадили.
– Что такое пади?
– То, что он себе нашел. Низшая каста в иерархии оборотней.
– М-да.
Дед помолчал несколько секунд. А потом решился.
– Юлька, если это понадобится – не жалей никого. Лучше я еще раз похороню его, а не тебя. Славку я, в конце концов, считаю мертвым вот уже лет девять. А тебя терять не хочется. Ты – Леоверенская.
Я моргнула внезапно повлажневшими ресницами. Ну, если ЭТО – не комплимент, то другого мне и не надо. Для деда род и семья были всем. Для меня, как оказалось – тоже. И признать кого-то Леоверенским для него было – как орден. И для меня – тоже.
Медленно текли прозрачные воды реки времени. Уходила вдаль портретная галерея. Сотни и сотни людей, живших до меня, предавших мне свою кровь, свой характер, свои черты лица, свои вкусы и пристрастия, свою стойкость… и их глаза твердо и ласково глядели на меня через бездну веков.
А если б над нею беда и стряслась,
Потомки беду перемогут!
Бывает, – примолвил свет-солнышко-князь,–
Неволя заставит пройти через грязь –
Купаться в ней свиньи лишь могут!
[14]И я шла.
Держала голову и улыбалась.
Превозмогала любую беду.
Дралась не на жизнь, а на смерть, даже против многократно превосходящего противника.
Зачем?
Чтобы когда-нибудь через много лет, может даже сотен лет, мои потомки так же глядели в глубину веков. И улыбались.