– Ладно. А от меня тогда что надо?
– Вадим успел ему рассказать, что он наворотил. Твой братик сейчас в раскаянии и просил тебя зайти.
– Может, просто передадим ему набор для харакири?
– Передашь лично, – отрезал Мечислав. – Доставить тебе кусунгобу?
– Че-го?
– Ритуальный кинжал – прямой тонкий кинжал с клинком примерно 30 см длиной. Он же ёроидоси и мэтэдзаси.
– Предпоследнее слово повтори плиззз. Я и не знала, что японцы умеют ТАК красиво материться.
– Юля!
Мечислав вздохнул так что даже у меня на миг проснулась совесть.
– Иди к брату. Там тебя ждет Леонид, попросишь отвезти тебя домой, ага?
– До завтра?
– До завтра. А я пошел спать.
* * *
Я тоже пошла. В бокс номер пять.
Славка был там. Лежал на кровати с самым трагическим видом. Так же наверно и я выглядела после смерти Даниэля. Рядом сидел Лёнька и что-то ему втолковывал.
– Славик, хай! – поздоровалась я. – Как шея?
– Леонид сказал, что завтра я смогу уже вставать. Юля, нам с тобой надо серьезно поговорить.
– Кто бы спорил. Лёнь, ты как – очень устал?
– Очень. Но до дома я тебя подвезу – ухмыльнулся оборотень. – Я, Костик и Глеб. Не будешь удирать от охраны?
– Не буду, – вздохнула я. – А то еще кого-нибудь угробят, а я крайняя окажусь.
– А вот веди себя, как приличный фамилиар, а не как абы кто, – ехидно посоветовал Леонид. – Я тебя подожду снаружи. Нам еще кое-что надо обсудить.
– Хорошо.
Я дождалась, пока Лёнька вышел – и присела в кресло.
– Что скажешь?
Славка молчал несколько минут, собираясь с силами. Потом решился.
– Юля, это правда, насчет Клары?
– Что именно?
– Что она никогда меня не любила, легла под меня по приказанию своего любовника чтобы подобраться к тебе…
– А еще сливала информацию противнику и пыталась меня угробить. А тебя так и вообще чуть не.
– Жалеешь, что чуть – не состоялось?
Я пожала плечами.
– Для меня все равно ничего не изменится. Дед тебя так и так не простит, в моей жизни ты участвовать не будешь, поэтому мне наплевать – жив ты или мертв.
Славка поднял брови.
– Ты так уверена насчет деда?
– Да.
– Интересно, почему? Я ведь был прав тогда. Ты помнишь отца?
– Смутно.
– А я его хорошо помню. Он маму любил.
– И мама его?
– Да.
– При жизни отца и бабушки у них с дедом ничего не было. Потом – их свободная воля.
– А о приличиях подумать не надо?
– Славик, о каких приличиях ты говоришь? Сколько им осталось? Год? Пять лет? Десять? Разве они не имеют права быть ну хоть чуть-чуть счастливыми?
– За наш счет?
– Почему за наш счет? Это ИХ личная жизнь. А ты – эгоист. Неужели не ясно, что твои родные имеют право быть счастливыми?
– Это мерзко.