– Привет, – попытался познакомиться он.
– Пока, – вежливо ответила я.
Намека он не понял.
– А как тебя зовут?
– Не твое дело.
– Что, прямо так и зовут?
– Да. А сокращенно – отвали!
Я даже не боялась. После вампиров эти щенки мне казались только смешными.
– А я – Серега. Пива хочешь?
Я решила промолчать. Может отвянет? Не отвял. Наоборот.
– А откуда у тебя такие шрамы? Нет, ну правда, как тебя зовут? Ты красивая!
Вот на «красивой» я и сломалась. Повернулась и уставилась на парня холодными глазами. Вообще-то он был красивый. Высокий, темноволосый, с яркими карими глазами. Вот только никто мне не был нужен. Только покой. Тишина и покой.
– Пошел ты к черту! Оставь меня в покое!
До парня не дошло. То ли он привык считать себя неотразимым, то ли что-то еще, но он посмел положить мне на плечо потную лапу. Ладонь была горячей и жирной от какого-то крема. И я невольно вспомнила тонкие прохладные пальцы на своей коже. Даниэль… Единственный, кто имел право касаться моего тела. И каждое его прикосновение было особенным. Вампир относился ко мне, как я бы отнеслась к произведению искусства. А этот мачо… это ЧМО!!! Я передернулась от отвращения.
– Ну ты че, правда, как тебя зовут!?
Я уже не могла сдерживаться. Еще чуть-чуть – и я бы ему зубами в горло вцепилась не хуже вампира.
– Слушай ты…………!!! Убери свою… лапу с моей кожи!..
Парень обалдел. Я не стала дожидаться, пока он выполнит приказ, стряхнула конечность и кое-как начала запихивать вещи в сумку. Потом быстро надела короткую юбочку прямо на купальник – и ушла с пляжа. Еще не хватало ввязываться в разборки с этими дурачками. А если уж честно – я их не боялась. Я себя боялась. Боялась того, что могу с ними сделать.
В феврале, четыре, почти уже пять месяцев назад, я убила вампира. Перегрызла ему глотку, а потом просто отпустила на тот свет. А еще – пытала человека. То есть оборотня. Но тогда он был в человеческой форме. И даже наслаждалась этой пыткой. А потом пила его кровь. И это дало мне столько силы, что я смогла впасть в транс. А в трансе управляла животными. И тоже убивала. Да-да, убивала именно я. Какая, в сущности, разница – сама ты убиваешь ножом, пистолетом, веревкой – или крысиными зубами. Я была чудовищем – и наслаждалась этим. Если у каждого человека на одном плече сидит ангел, а на втором – дьявол, то в феврале мой личный дьявол вышел наружу, сорвался с цепи и овладел каждой клеточкой моего тела. А еще – разума и души. Я делала то, от чего меня до сих пор мучили по ночам кошмары. Все убитые мной приходили по очереди в мои сны, но самым страшным было другое. Они не упрекали. Они не винили меня в своей смерти. Они спрашивали: «Тебе понравилось, Юля? Хочешь еще?» И эта черная сторона моей души, та сторона, которую мы стараемся не выпускать наружу, которая облизывается при виде чужих страданий и орет в экстазе, когда видит чью-то смерть, радостно соглашалась с ними.