Стеклянное проклятие (Тимайер) - страница 38
– Только ради благой цели, – ответил ученый. – Он должен кое-что для нас разыскать. И только Оскар способен сделать это за столь короткое время.
– А если его поймают?
Гумбольдт отвел глаза в сторону.
Шарлотта почувствовала, как холодная рука все крепче стискивает ее сердце…
– Откуда тебе известно про метеорит? – голос Беллхайма звучал с непреклонной твердостью.
Оскар и хотел бы ответить, но не мог. Горло сдавил спазм. Беллхайм подошел вплотную и остановился. На его лице промелькнуло удивление. Он вернулся к секретеру, пристально осмотрел его, а затем снова перевел взгляд на Оскара.
– Теперь понимаю, – с расстановкой проговорил он. – Мои записи…
Оскар попятился.
– Это… Это совсем не то, что вы думаете!
– Надо же! Боюсь, что именно то. Тебе не повезло, мой мальчик… – он не договорил, внезапно оборвав фразу.
Теперь Беллхайм стоял в центре комнаты, выпрямившись, как палка, с лицом, поднятым к потолку, и судорожно сжатыми кулаками. Из-за его стиснутых зубов доносилось только нечленораздельное шипение.
Оскар окаменел. Что с ним? Какая-то судорога или приступ болезни?
Он хотел было броситься к двери, но тут Беллхайм внезапно начал изменяться. Верхняя половина его тела наклонилась вперед, изогнулась и снова откинулась назад. Лицо этнографа исказила жуткая гримаса. Рот распахнулся, словно он пытался закричать, но при этом не издал ни звука.
Едва сдерживая ужас, Оскар следил за тем, как ученый хватает ртом воздух. Затем раздались шелест и потрескивание, словно неподалеку что-то горело. В кабинете появился запах электрического разряда. Этнограф раскрыл рот еще шире, схватился обеими руками за нижнюю челюсть и оттянул ее далеко вниз. Ни один человек не в состоянии сделать ничего подобного.
И хотя страх почти парализовал Оскара, ему удалось отчаянно закричать.
Этот крик услышала не только Шарлотта, но и все, кто находился на улице.
Такой вопль мог издать только человек, находящийся в крайней опасности.
Шумные поздравления мгновенно умолкли. Кто-то уронил бокал, разбившийся со звоном. Все взгляды обратились в сторону дома.
В едва освещенном окне второго этажа мелькали два слившихся в один силуэта. Там явно боролись.
Первым очнулся Гумбольдт.
– Оскар!
Он отшвырнул трость и бросился к парадному входу. Шарлотта и Элиза не отставали. Втроем они взбежали по лестнице, и наверху Гумбольдт еще раз позвал сына. Никакого ответа – только грохот, доносящийся из-за дверей комнаты, расположенной в самом конце коридора. Из-за запертой двери.
– Открой замок! – выкрикнул Гумбольдт.
– Я… я не могу… – донесся голос Оскара.