У мамы зарплата была четыреста рублей, а за кило масла отдавалось шестьдесят. Конечно, мы на кило масло не покупали, а в магазине цена писалась на кило. Допустим, на кило покупался сахар за пятнадцать, гречка тоже — за двенадцать. У меня на цены всегда хорошая память. По правде, у меня на все-все, что считается, память хорошая.
Да.
Я с самого своего детства сильно-сильно любила хлеб с коркой, черный. Я до самой школы и не знала, что был и не черный, а белый. Черный против белого был дешевле аж на полтора рубля. Мама меня в магазин гоняла, я все-все про все знала. И про водку знала, что стоит шестьдесят, когда «Московская».
Когда мне было девять лет, в наш класс пришла новая ученица. Ученицу звали Наташа. Она раньше находилась с родителями в городе Саратов, потому что ее папа был офицер. Мы все-все аж упали, когда Наташа пришла в класс. У Наташи вся-вся одежда была новая, красивая, и волос зачесан под шелковую ленту, и галстук пионерский — шелковый. У нас класс был все девчата. Тогда ж еще делили на мальчиков и девочек.
Я сидела на первой парте. Наша учительница Нина Романовна сказала мне, чтоб я от лица класса подошла к Наташе и пожала руку как подруге.
Я встала и пошла. Я дала свою руку, Наташа дала свою тоже. Я руку пожала, Наташа тоже. Потом мне захотелось обнять Наташу, чтоб еще больше подружиться. Я обняла и мне услышалось, что Наташа па́хнула красиво-красиво. И я застремилась к такому.
Вечером я спросила маму Тамару:
— Мама, зачем нам гроши? Можно ж купить и того, и сего… И одеться… И мыла пахучего…
Мама сказала:
— А бэз мыла з одэколоной вонько? Шоб я бильш нэ чула! Я заробляю! Мои гро́ши!
Конечно, мама работала и в хозяйстве, и на работе. Мама через две улицы навпротив убирала на автобусной станции автобусы. Утром мама пошла, а перед днем уже и дома. Тем более мама ж не одна убирала, а в бригаде. Допустим, за автобус, там, конечно, гроши мамы. А за хозяйство — так и мои гроши тоже. На мне ж хозяйство, как не знаю что…
Ага.
Я про мыло.
Я сильно плакала и просилась у мамы. Я надеялась, что мама сейчас скажет, чтоб я не плакала, что мама мне купит.
Конечно, когда Фрося мне объяснила про мою родную маму, я по́няла, что мама Тамара не была курку́ль. Мама держала гроши для своей дочки. Ой, мама Тамара б накупила для своей дочки. А не накупила. И гроши сами по себе остались для меня. Фрося мне и доложила, где мама все-все прятала, и за свой честный доклад взяла по-божески.
Ага.
Я про столовую на лозовой.
Мне предложили пойти помогать на плетении. Мурзенко предложил как старший товарищ, который всегда уверенный, что я не подведу людей по работе. Конечно, я сильно хотела повыситься и согласилась.