В буфет пришел Яков. Я и до этого двадцатого Якова видела. Я ж решила, что пускай, что я Якову сделаю навстречу. Только Яков все это время моей навстрече не попадался.
А тут Яков сам пришел. Я подумала, что Яков пришел кушать, ему ж давали без денег.
А Яков пришел до меня.
Яков сказал:
— Изергиль, слухай сюда. Скоро ж двадцать третье. Знаешь такое?
Не поздоровался, ничего.
Конечно, я сказала, что такое знаю.
Яков сказал:
— Сегодня буду рисовать лозунг на праздник. Дмитро обещал помочь, а заболел. Там такое дело — материя метра на три, одному плохо получится. Давай иди на помощь.
Я сказала, что если для праздника, тогда пойду.
— Приходи до меня в комору после работы.
Я пришла.
Яков сидел на табуретке и игрался с кисточками, вроде это народные ложки. Хороший звук с кисточек не выходил. А Яков придурялся, что выходил.
Я на выступлении в филармонии видела, как играют на ложках. Артист прямо ухом доставал до самых ложек и сам себе улыбался. Себе артист улыбался, а мне или там кому подмаргивал. Мне понравилось.
А Яков мне не понравился. По правде, я и не думала, что понравится.
— О! Изергиль! Щас будем работать.
— Я рисовать не умею.
— А тебе и не надо. Будешь на подхвате. Будешь?
— Буду!
— От, Изергиль, давай сразу, чтоб уже… Я тебя позвал на подхват, и ты сказала, что будешь. Так?
— Так.
— А ты ж не знаешь, что надо будет на подхвате. Так?
— Так.
— Может, и запачкаться надо будет, и вонькость в нос понюхать, и прочее… Так?
— Так.
— А в боевую группу на подхват работать не вызвалась.
— Яков, что вы говорите? Это ж разное!
— Разное. А ты возьми и вызвись! Покажи, что тебе не разное. Покажи смелость!
— Яков, вы меня извините… Вы про что равняете?
— Я, Изергиль, равняю все. И все у меня равняется.
Я не знала, что ответить. Яков же мой ответ возьмет и сам сравняет.
Яков и сравнял.
— Молодец! Щитаю, что ты щас проявила свою смелость. Так?
Я подумала, что настала секундочка моей навстречи Якову.
— Яков, я вызываюсь быть в боевой группе.
Яков встал с табуретки и ударил кисточками у меня перед самыми-самыми глазами.
— От! Теперь ты настоящий боец! Бери раму, иди в коридор.
Яков показал на красную материю в раме, метров три, если так, и с полметра, если так.
Я взяла и понесла.
Яков вынес с коморы газеты и закрыл дорожку. Я положила на газету раму. Яков с краю стал на карачки. Верней, на карачку, у него ж одна нога не сгибалась, нога на карачку не получилась, а получилась черт-те как.
Потом Яков сказал мне принести банку и кисточки тоже. Кисточки уже не кисточки, а кисти. Я разницу понимаю, мы с мамой Тамарой дома сами белили и красили.