После 1945. Латентность как источник настоящего (Гумбрехт) - страница 125
Во-вторых, – и здесь лежит еще одно отличие между сценариями двух мировых войн – темы, провокации и задачи, артикулированные после 1945 года в целом, не ощущались как нечто новое или даже удивительное, но как проблемы, оставленные нам в наследство от более ранних периодов, чье долговременное значение теперь утверждалось заново. Как я уже говорил, это особенно верно в отношении многих эпистемологических вопросов, связанных среди прочего со статусом субъективности, познания и действия. Иногда в этой области случались подлинные прорывы, например когда Жан-Поль Сартр привел свою аргументацию об экзистенциально центральном месте «самообмана» в «Бытии и ничто». Однако всевозрастающее чувство нетерпения и фрустрации из-за скудости доступных решений было куда характернее для того периода, чем истинные культурные инновации.
И в-третьих, – и здесь я хотел бы избежать всякого недопонимания, которое характеризует главенствующий сегодня стиль гуманитарных исследований, – эти три культурные конфигурации поствоенного мира, которые я описал («Нет выхода / нет входа», «Самообман / допросы» и «Отклонения /контейнеры-вместилища»), даже если они хорошо подходят друг к другу и порождают в итоге глобальный горизонт референций, все равно недостаточно взаимодополнительны или прилажены друг к другу, чтобы называть их «системой». Конечно, они постоянно накладываются друг на друга и, так сказать, «взаимодействуют». Однако эти контакты прерывались и, более того, были ощутимо маркированы специфическими, локальными обстоятельствами; следовательно, их кумулятивный эффект (если таковой имеется) вызвал нечто вроде общей закупорки движения, нежели регулярное слияние различных потоков. После 1945 года ничто не шло гладко. И, однако, есть и другой способ охарактеризовать этот комбинированный эффект всех трех конфигураций – возможно, этот образ будет более близок к повседневному способу выражения: «лабиринт» или «путаница». Лабиринт производит одновременно желание его покинуть и страх, что подобный исход будет связан с расставанием с самой Землей. Таким образом, наш ретроспективный взгляд проясняет, что сильнейший эффект этой закупорки движения получается в результате самой его кругообразности (в смысле «порочного круга»), сложившейся в силу того, что ни одна из трех конфигураций не предложила ни четко сформулированных достижимых «целей», ни даже ощутимой отправной точки для начала нового движения.