После 1945. Латентность как источник настоящего (Гумбрехт) - страница 58

Есть еще одна расщелина-трещина, которую можно истолковать как синоним разрыва между в-себе и для-себя (или как его главную причину) – о которой упоминалось в начале этой книги. Это различение между «бесконечным» и «конечным», о которой, согласно Сартру, составляет новое философское измерение. Под «бесконечным» автор подразумевает субъектную структуру опыта, который всегда будет производиться в одной конкретной перспективе, хотя в пределе существует потенциально безграничное число таких перспектив. «Конечное», с другой стороны, относится к идеалу – это наше желание объекта, который может оставаться тождественным самому себе, когда дается в опыте. Поскольку такой идеальный объект является (и должен оставаться) недоступным, философии придется довольствоваться феноменами – то есть реальностью и событиями, как они являют себя в постоянно сменяющейся перспективе субъекта. Различение (исчезающее) между внешним явлением объекта и его бытием теперь сменяется различением между «бесконечным» и «конечным», разделенными невероятным разрывом.

В это же время в США доминирующее настроение поствоенного периода, кажется, характеризуется мягкой реинтеграцией и поглощением. Мы уже видели выпуск журнала «Life» Рождества 1945 года и ту сцену с семьей из Канзаса, чьи мужчины (по большей части) вернулись с войны. У этого сюжета появляется множество вариаций. После «двенадцати недель труднейших переговоров» представители Соединенного Королевства и Соединенных Штатов подписали сложный комплекс соглашений по займу, чтобы восстановить британскую экономику. Развернутая на всю страницу реклама «великолепного нового понтиака[55] 1946 года» настаивает, что в нем «полностью сохранено все, что было хорошего в довоенной модели». Но за мирным экстерьером первого поствоенного Рождества, однако, чувствуется некая остаточная угроза. Несмотря на все усилия директора Токийского института медицинских и химических исследований, профессора Нисины, американские солдаты разобрали пять циклотронов. Части циклотронов «были погружены на два грузовых армейских судна и затоплены в токийской гавани». Высказывались сомнения, даже в самих США, действительно ли эти приборы предназначались для военных целей. Сходная двусмысленность возникает в серии изображений рождественской ели девятью знаменитыми художниками – один из них Сальвадор Дали, – сделанных по заказу редактора «Life». Шесть из девяти рисунков предлагают либо ностальгические, либо юмористические вариации на тему. Однако они также включают «раздвижную, радиоуправляемую, автомеханическую рождественскую елку». Другая картинка изображает маленького мальчика, который «играет с атомной бомбой». И последняя картинка показывает, как взрывается рождественская елка и разлетается нацистская символика (служившая, вероятно, елочным украшением), а в центре красуется надпись: «Где же мир?».