— Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет.
— Кстати, начало этой песни стырено с «Дейзд энд конфьюзд» Лед Цеппелин.
— Блин, Лебедев, нет времени слушать лекции. На «пересечении» поболтаем. Мне ещё обратно бежать.
— Держи… Лимп Бизкит. Зацени песню «Нуки», тебе понравится. Ты же у нас ритмичная обезьяна.
— Сам ты обезьяна. Что ещё?
— Корн и Блинк 182. Не помню на какой стороне кто. Сам разберёшься.
— Блинк слышал, но не весь альбом. Корн тоже. Что ещё?
— Электронщики Кемикл Брозерс.
— На фиг, техно я в детстве слушал.
— Не техно. Крутая электроника. Ты послушай, не понравится, так не понравится.
— Ладно, ладно, — я взял кассету, — что ещё?
— На сегодня всё. Ещё я решил, что послушаю Пёрл Джем. Не сразу цепляет группа. Странно, что ритмичной обезьяне, типа тебя, может нравиться такая музыка.
— Сам ты обезьяна.
Я рассовал кассеты по карманам комбеза и побежал обратно.
У моего шкафчика стоял Алибек и раздражённо озирался:
— Опоздал?
— Вовсе нет, давно готов.
Я взял прислонённый к шкафчику дыролов.
И никогда начальник не извинялся. Если решил, что я опоздал, то не изменил бы мнения:
— Пошли со мной, прогульщик.
— Выход на линию через десять минут. Нельзя задерживаться.
— Тебя ждут.
— Кто?
Алибек ухмыльнулся:
— Чудо в полосатом свитере.
3
На стуле перед столом Алибека, за которым вчера меня допрашивали милиционеры, сидела девушка в полосатом жёлто-коричневом свитере. Чёрные волосы собраны в хвост.
Повторилась сцена на платформе, когда я подходил к нише с девочкой в платьице белом, и ожидал увидеть её лицо. Девушка обернулась. Острый подбородок, розовый носик, излом губ — она!
Посмотрела на меня виновато снизу вверх. Отвела взгляд, опустив ресницы. Сказала мусорной корзине под столом:
— Привет.
Я кашлянул и тоже зачем-то посмотрел на корзину. Как можно спокойнее ответил:
— Доброе утро.
Алибек сел в кресло и уставился на нас. Перед ним лежало заявление от сотрудника «Глобальной Перевозки™», Леха Небова о выполнении просьбы Судитрона. Я написал его сразу после Почтительного Ожидания.
Я не знал, что сказать и переминался с ноги на ногу. Потом опёрся на дыролов, как инвалид на костыль, считая эту позу непринуждённой. Рукоятка скрипнула, а тонкое древко выдвижного механизма грозилось переломиться.
Алибек деловито хлопнул по заявлению:
— Лех, сразу говорю, не могу её на работу принять.
— Но Судитрон…
— Его просьба к тебе, а не ко мне. У нас и без неё штаты раздуты.
Алибек обратился к девочке:
— Ты где училась?
— Окончила текстильный колледж в этом году. Вот диплом.
Она потянулась к висевшему на спинке стула рюкзаку иного фасона, чем на милицейской оптической аниматине.